Мускат - [39]

Шрифт
Интервал

Габриэль Акхелико начал сниться Кларе Йоргенсен по ночам. Во сне она увозила его на море. Там они проводили время на набережной каналов Пуэрто де ла Крус, сидя на уставленной ухоженными комнатными растениями верандочке в ротанговых креслах за маленьким столиком, накрытым льняной скатертью. Попивая из рюмки что-то, пахнущее анисом, они провожали алый закат, а днем отравлялись на яхте на острова, где можно полежать на песке. Тут Габриэль Анхелико наконец-то омыл ноги в море. Она хотела научить его плавать и лежать в воде на спине, научить его следить за приливами и отливами и волнами, остерегаться круглых подводных камней, о которые можно зашибить коленку, и не заплывать чересчур далеко от берега. Она хотела сводить его в какой-нибудь итальянский ресторанчик, где повар играет на скрипке, а официанты поют, чтобы он до отвала наелся ленивых бифштексов, напоить его тепловатым вином, и, пока он ест и пьет, она совала бы ему в рот оливки, наблюдая, как у него при взгляде на нее расширяются глаза. И тогда они забыли бы, что есть какая-то иная действительность, кроме вот этой, и только лакомились бы мороженым за покосившимися столиками пляжного променада и гуляли при свете фонариков у павильона, разглядывали омаров, копошащихся в бассейне возле уличных столиков ресторана, и дышали благоуханиями, растекающимися до самого горизонта. А ночью она бы сидела и глядела на него спящего, среди простыней, пахнущих крахмалом и жаром горячего утюга, пользуясь затянувшимся мгновением, остановившимся в своем движении, застряв в колесиках часового механизма времени.

Каждое утро она просыпалась разочарованная. С некоторым удивлением Клара Йоргенсен поняла, что несчастна. Это ощущение было ей незнакомо, она носила его, как непривычное платье, которое холодило ей кожу и заставляло мерзнуть. Все ее чувства исходили немым стоном, сливаясь в общий плач по Габриэлю Анхелико, вся ее мыслительная работа сосредоточилась вокруг него, и всякий, кто отвлекал ее от этого, вызывал у нее раздражение. Сеньору Йоланду смущали неожиданно отрывистые ответы девушки, она не могла понять, отчего та вдруг еще больше ушла в себя, словно утратила последний контакт со своим земным окружением. Клара Йоргенсен перестала застилать постель, перестала читать книжки, перестала с кем бы то ни было разговаривать. Но каждый вечер она садилась на верхней ступеньке лестницы перед своей комнатой и курила, причем не одну сигарету а десять, пока не накурится до головокружения и тошноты и не почувствует, что теперь сможет заснуть. Утром она отправлялась в институт, чтобы узнать, не появился ли там Габриэль Анхелико, и вскоре безнадежно возвращалась домой; на обед она съедала половинку маисовой лепешки, глядя на нее с отвращением. Затем она молча бродила по саду, сопровождаемая трущимися об ее ноги кошками, и взгляд ее все больше и больше погружался в глубины собственного существа.

После того, как прошло две недели с момента исчезновения Габриэля Анхелико, Анна Рисуэнья начала беспокоиться. У сына не было с собой денег, и она опасалась, что он ничего не ест. Если бы она имела какое-то представление о том, куда он мог подевался, утащив с собой два кресла, она пошла бы за ним и упросила вернуться домой. Но она даже не догадывалась, где его надо искать, и к тому же была в плохой форме после многочасовых сидений на крыльце и на плюшевых сиденьях гостиной, а потому — не в состоянии отправиться на поиски пропавшего. На все ее расспросы соседки с ближайших улиц отвечали одинаково, что в последний раз они видели Габриэля Анхелико сидящим в кресле на крыльце речного дома вместе с иностранной девушкой, хотя ее никто не встречал с тех пор, как начались дожди. А затем соседки бормотали что-то вроде того, что им пора идти и в ближайшее время они еще заглянут, и отправлялись по своим делам, шаркая тапочками и плотнее запахивая цветастые халаты, сверкая шпильками, торчащими из прически, как маленькие антенны.

Утомленная матрона нашла пристанище в баре у Мустафы. Анна Рисуэнья взгромоздилась на высокую табуретку и разлеглась локтями на стойке среди леденцов на палочке, булочек с ванильным кремом и американской жевательной резинки. Мустафа достал из холодильника бутылочку содовой и пододвинул ей с засунутой в горлышко соломинкой. На стене возле холодильника были развешаны вырезки из пакистанских газет и фотографии мечетей со всего света, а также картинки с Мерилин Монро в различных купальниках. Стойка была длинная и узкая, исцарапанная и изрезанная скучающими посетителями, пол был весь в выбоинах, а маркиза над раскрытой уличной дверью пропускала внутрь помещения только узенькую полоску света. Стены были увешаны самодельными полками, на которых громоздились пирамиды анисовой и рома, несколько рядов занимали также виски и самбука. Как добропорядочный мусульманин Мустафа сам никогда в рот не брал спиртного, и хотя торговля вызывающими привыкание алкогольными напитками, строго говоря, тоже не соответствовала предписаниям его религии, он успокаивал себя тем, что, по крайней мере, дает безбожникам какое-то утешение. Постоянные клиенты Мустафы вечно околачивались на углу возле его бара, пока какой-нибудь новенький полицейский, только что вступивший в должность, не разгонял их с привычного места. Но Анну Рисуэнью ему редко доводилось у себя видеть. Он решил, что самое подходящее — это предложить ей что-нибудь, чем можно промочить горло, но не обязательно такое, что развеяло бы печаль, отражающуюся на ее озабоченном лице.


Еще от автора Кристин Валла
Туристы

«Туристы» – роман о перекрещивающихся судьбах трех молодых европейцев: испанец Себастьян становится удачливым папараццо и преследует по всему Лондону принцессу Диану; англичанин Гаррет мечтает о карьере оперного тенора и действительно приобретает громкую известность, но самого неожиданного толка; а норвежка Юлианна, которую мутит, стоит ей сесть в машину, разъезжает по миру, обновляя путеводители, написанные ее отцом.


Рекомендуем почитать
Поезд

«Женщина проснулась от грохота колес. Похоже, поезд на полной скорости влетел на цельнометаллический мост над оврагом с протекающей внизу речушкой, промахнул его и понесся дальше, с прежним ритмичным однообразием постукивая на стыках рельсов…» Так начинается этот роман Анатолия Курчаткина. Герои его мчатся в некоем поезде – и мчатся уже давно, дни проходят, годы проходят, а они все мчатся, и нет конца-краю их пути, и что за цель его? Они уже давно не помнят того, они привыкли к своей жизни в дороге, в тесноте купе, с его неуютом, неустройством, временностью, которая стала обыденностью.


Божьи яды и чёртовы снадобья. Неизлечимые судьбы посёлка Мгла

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три сестры со своими молитвами

Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?


Душечка-Завитушечка

"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".


Розовый дельфин

Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.


Очень приятно, Ниагара. Том 1

Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.


Любовник № 1, или Путешествие во Францию

Юный американец, бесконечно влюбленный в живопись импрессионистов, во французскую культуру конца XIX века, отправляется в путешествие по Франции — от Гавра до Парижа, от телестудий до средневекового аббатства, от модных столичных вечеринок до издательств. Однако повсюду он сталкивается с очевидным фактом: Франции художников и поэтов больше не существует, гамбургеры, комиксы, эстрада и прочие продукты американской цивилизации заполонили умы даже самых образованных обитателей страны. А как же любовь? Уцелела ли она среди ценностей новой эры? — таким вопросом задаются персонажи этой забавной истории.


Последний предел

Два новейших романа одного из самых ярких авторов немецкоязычной «новой волны» Даниэля Кельмана, автора знаменитой книги «Время Малера», — философский триллер «Последний предел» и искусствоведческая трагикомедия «Я и Каминский», один из главных немецких бестселлеров 2003 года.