Мускат - [32]
— Как тебя зовут? — спросил он наконец.
— Клара, — ответила она. — А тебя?
— Уильям.
Они улыбнулись друг другу. Полиэтиленовая сумка с подарками, шурша о плащ, покачивалась у нее в руке.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Двадцать один, — ответила она. — А тебе?
— Тридцать два.
На лице у него появилось несколько озабоченное выражение.
— По-твоему, это много? — спросил он.
— Да, — ответила она. — Но ты не старый.
Он снова заулыбался, хотя немного печально, как будто чувствуя, что для него все уже слишком поздно. Наступил момент, когда ей пора было уходить, а он все стоял и, как зачарованный, глядел на проплывающие мимо чемоданы. В наступившем молчании ее взгляд упал на его башмаки.
— Ты заморозишь ноги, — сказала она.
— Да, — согласился он. — Я забыл, как тут холодно.
Она кивнула.
— Все легко забывается, — промолвила она тихо. Опять несколько секунд молчания.
— Ну что ж. Приятно было познакомиться с тобой, — сказала она, протягивая ему руку.
— Взаимно, — сказал он.
Когда их руки соприкоснулись, Клара Йоргенсен почувствовала легкий удар электрического тока, как бывает от шерстяного одеяла. Она ушла, а он остался стоять и наконец-то взял свой чемодан, который проезжал перед ним уже четвертый круг. В эту ночь он видел ее во сне, а она его, так уж работает человеческое подсознание. Но ни тот, ни другая не подумали, что это предопределено судьбой, просто оба поняли, что чувство, которое они испытали, должно получить продолжение. И как у девушки, так и у капитана было чувство, что продолжение это не предопределено судьбой, а зависит только от них самих.
Клара Йоргенсен и ее сестра жили тогда у родителей, и все дни были заполнены рождественскими приготовлениями. Дом был еще дедовский, большой и просторный, и отличался тем, что в нем было как-то уж очень много лестниц, в которых путались приходившие гости. Обе девушки не спешили покинуть родительское гнездо, несмотря на то что у старшей сестры Клары Йоргенсен уже два года назад появился жених. Сама Клара Йоргенсен была влюблена один раз и не могла понять, была ли эта влюбленность взаимной или ей это только показалось. Друзей у нее было немного, зато это была очень тесная дружба, их кружок принимал Клару такой, какой она была — задумчивой и немногословной. Родительский дом был полон книг, и Клара Йоргенсен рано начала пользоваться домашней библиотекой. За свою юность она систематически перечитала полторы тысячи книг, которые стояли в гостиной, а затем обратилась к книжным полкам на первом этаже, хранившим груз множества увесистых томов. Мать Клары Йоргенсен говорила о ней, что эта дочь половину жизни проводит в вымышленном мире и что она особенно завидует Кларе за эту ее способность с головой погружаться в небывалые перипетии книжных историй.
Когда до Рождества оставалось пять дней, Клара Йоргенсен вышла из читального зала историко-философского факультета, чувствуя легкую боль в правой руке. Четыре часа подряд она каллиграфическим почерком с левым наклоном писала под копирку в трех экземплярах ответы на разные литературоведческие вопросы. Работа была не экзаменационная, а всего лишь зачетная, и Клара Йоргенсен не слишком волновалась за результат. Немного усталая, она засунула книги под мышку и принялась жевать рождественскую плюшку, которую ей сунула на дорожку мама. И тут вдруг она заметила постороннего человека на площадке широкой лестницы. Он сидел на стуле из черного пластика справа от двери, сцепив пальцы рук на затылке. Человек улыбнулся, и тут она его сразу узнала.
— А вот и наша студентка-литературоведка, — шутливо приветствовал ее капитан.
— Это ты?
— Я. Кто же еще?
Она подошла к нему и почувствовала, как у нее запылали щеки.
— Надо же, такое совпадение! — сказала она.
— Никакое не совпадение. Я сижу тут уже три часа.
— А-а…
— Я позвонил на факультет. Мне сказали, что у литературоведов сегодня экзамен.
— И ты специально пришел, чтобы сидеть и ждать меня?
— Да.
— Гляжу, у тебя сегодня обувка получше.
— Сегодня купил. Тебе нравится?
Он выставил перед нею свои коричневые ботинки.
— Да.
— И о чем же ты сегодня писала?
— О разных великих писателях мировой литературы.
— Скажи, а почему ты не пишешь сама?
— Мне не о чем особенно писать.
— Неужели?
— Правда. Ну, что я такого особенного видела.
Он улыбнулся и встал со своего места. По дороге на улицу, он открывал перед ней двери и пропускал ее вперед чуть дотрагиваясь сзади до ее талии легким прикосновением, которого она почти не ощущала сквозь дубленку.
— Ты и прожила-то не так еще и много.
— Да я хоть сто лет проживу, все равно, наверное, не сумею написать об этом книгу, — сказала она.
— Ну, тут я не могу судить. Я-то книг не читаю.
— Ты не читаешь?
Он мотнул головой и поддел носком башмака снег, легкой порошей, покрывавший площадку автомобильной стоянки.
— Я не читаю романов.
— А как насчет «Старика и моря»?
— Ну, это как раз чуть ли не единственная книга, которую я прочел. Потому что о море. И потому что такая короткая.
Он негромко засмеялся.
— С этим мне повезло, — добавил он после паузы.
Клара Йоргенсен посмотрела на него тем внимательным взглядом, каким обычно разглядывают музейные экспонаты.
«Туристы» – роман о перекрещивающихся судьбах трех молодых европейцев: испанец Себастьян становится удачливым папараццо и преследует по всему Лондону принцессу Диану; англичанин Гаррет мечтает о карьере оперного тенора и действительно приобретает громкую известность, но самого неожиданного толка; а норвежка Юлианна, которую мутит, стоит ей сесть в машину, разъезжает по миру, обновляя путеводители, написанные ее отцом.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Юный американец, бесконечно влюбленный в живопись импрессионистов, во французскую культуру конца XIX века, отправляется в путешествие по Франции — от Гавра до Парижа, от телестудий до средневекового аббатства, от модных столичных вечеринок до издательств. Однако повсюду он сталкивается с очевидным фактом: Франции художников и поэтов больше не существует, гамбургеры, комиксы, эстрада и прочие продукты американской цивилизации заполонили умы даже самых образованных обитателей страны. А как же любовь? Уцелела ли она среди ценностей новой эры? — таким вопросом задаются персонажи этой забавной истории.
Два новейших романа одного из самых ярких авторов немецкоязычной «новой волны» Даниэля Кельмана, автора знаменитой книги «Время Малера», — философский триллер «Последний предел» и искусствоведческая трагикомедия «Я и Каминский», один из главных немецких бестселлеров 2003 года.