Мускат - [30]

Шрифт
Интервал

— Они все ненормальные, — сказал Габриэль Анхелико.

— Нет, я серьезно!

Она коротко улыбнулась, собираясь повернуться и уйти. Но он осторожно взял ее за руку, чтобы она еще задержалась.

— Скажи, сеньорита Клара, для чего ты сюда приходила?

У нее сделалось мрачное выражение, на лицо словно бы набежали тяжелые дождевые тучи.

— А это так важно?

— Да.

— Я не знаю, отчего меня носит с места на место. Должно быть, это внутреннее беспокойство.

— Сеньорита Клара, я влюбился в тебя.

Клара Йоргенсен бросила на него перепуганный взгляд и сдавленно икнула, как будто пытаясь сдержать напавшую на нее икоту.

— Нет, не надо так!

Она заглянула ему прямо в глаза, и он словно впервые на миг заглянул в ее душу. Затем она коротко бросила:

— Я люблю другого.

Реплика обрушилась на помост крыльца, как лезвие, роковой гильотины. Габриэль Анхелико схватился за грудь, чтобы приглушить мрачную безнадежность; которую несли ее слова. Он проиграл. Он произнес эти проклятые слова и теперь будет раскаиваться в этом всю жизнь. Но какое это имело значение? Он в любом случае должен был проиграть, это его судьба: игра, в которую втравила его жизнь, была заведомо проигрышной.

— Прощай, сеньорита Клара, — промолвил он только.

— Прощай, профессор, — сказала она уныло.

Затем она медленно отступила назад, и на мгновение ему показалось, что она плачет. Но может быть, это просто дождь заливал ей лицо. Затем она повернулась и исчезла в струях дождя вместе с зонтиком, растянутым над головой в виде вогнутого полотнища. Габриэль Анхелико проводил глазами ее удаляющуюся фигуру и, только когда она скрылась из виду, почувствовал, что у него закоченели стиснутые пальцы. В дверной проем вышла мать и положила ему руку на плечо.

— Надеюсь, что твоя приятельница скоро опять придет, — сказала она.

— Больше она не придет. И она мне уже не приятельница, — ответил Габриэль Анхелико.

— Что это ты такое говоришь? — удивилась мать.

— Теперь она уже не моя знакомая, — повторил он. — С понедельника все совершенно меняется.

— Как же так? — спросила, ничего не поняв, Анна Рисуэнья.

И Габриэль Анхелико с горьким выражением сказал:

— Просто студентка.


Клара Йоргенсен истратила последние фунты на книжку, которую она прочла уже три раза. Книжка была тоненькая и, следовательно, очень дешевая. Получив десять пенсов на сдачу, она опустила их в копилку рядом с кассовым аппаратом, предназначенную для сбора средств на какие-то благотворительные цели или, может быть, просто в пользу дамы, которая сидела за кассой и без улыбки принимала деньги. На пути через магазин беспошлинной торговли, где были выставлены сигареты в рождественской упаковке, мимо нее проходили люди. Некоторые толкали ее, но она не обращала на них внимания. Клара Йоргенсен шла неторопливо, не так, как обычно ходят люди в аэропорту, независимо от того, опаздывают они или нет; она медленно шествовала, уставив невидящий взгляд в пространство, слушая голоса, раздающиеся из громкоговорителя. Из-под крыши торжественным гимном лились названия далеких городов: Париж, Милан, Хельсинки, Сан-Франциско, такой-то и такой-то выход. Клара Йоргенсен слегка улыбнулась, сдала свою сумку человеку в белой рубашке и положила ключи на темно-синюю подставку. Протиснувшись через металлодетектор, она забрала свои вещи и тем же медленным шагом прошествовала мимо расположенных в ряд детских рисунков, посвященных прославлению лучшего в мире, крупнейшего аэропорта «Хитроу», центра пересечения множества линий воздушного сообщения; затем, смешавшись с толпой пассажиров, спокойно проследовала среди незнакомых людей через широкий просторный зал с желтыми номерами по обе стороны.

Она уселась у окна сразу за крылом самолета. Свернув плащ, положила его на полку вместе с сумкой, в которой везла гостинцы, и только тогда принялась читать книжку. Временами она поднимала глаза и окидывала быстрым взглядом припозднившихся пассажиров, все еще прибывавших на борт, как бы в надежде, что они пройдут мимо, позволив ей спокойно продолжать чтение книжки. Лишь спустя некоторое время пришел наконец пассажир, который занял соседнее кресло. Клара Йоргенсен не посмотрела на его лицо, но заметила, что он читает мужской журнал с парусными яхтами на обложке и что на нем яхтсменская обувь. Такой выбор ботинок показался ей для зимнего времени очень странным, наверняка в них у него должны мерзнуть ноги. Но ей понравились его руки, и она долго на них смотрела. Они были загрубелыми, с толстыми пальцами, и выглядели неуместно на обложке глянцевого журнала.

— Как его звали, я что-то забыл?

Она вздрогнула, неожиданно услышав над ухом хрипловатый голос. Очевидно, он заметил, как она косится на его обувь.

— Кого?

— Вот этого самого. Я забыл, как его звали. Он кивнул на роман у нее в руках, который она перечитывала вот уже в четвертый раз.

— Сантьяго, — ответила она. — Ты его читал?

— Читал, — сказал он. — Благо книжица небольшая.

Только тут она чуть приподняла голову и взглянула на него. Она увидела загорелое лицо и ярко-голубую рубашку. Клара Йоргенсен подумала, что у него говорящие глаза и еще почему-то у нее мелькнула мысль, как, интересно, выглядит такой вот уверенный мужчина, когда он плачет.


Еще от автора Кристин Валла
Туристы

«Туристы» – роман о перекрещивающихся судьбах трех молодых европейцев: испанец Себастьян становится удачливым папараццо и преследует по всему Лондону принцессу Диану; англичанин Гаррет мечтает о карьере оперного тенора и действительно приобретает громкую известность, но самого неожиданного толка; а норвежка Юлианна, которую мутит, стоит ей сесть в машину, разъезжает по миру, обновляя путеводители, написанные ее отцом.


Рекомендуем почитать
Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Собачье дело: Повесть и рассказы

15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Любовник № 1, или Путешествие во Францию

Юный американец, бесконечно влюбленный в живопись импрессионистов, во французскую культуру конца XIX века, отправляется в путешествие по Франции — от Гавра до Парижа, от телестудий до средневекового аббатства, от модных столичных вечеринок до издательств. Однако повсюду он сталкивается с очевидным фактом: Франции художников и поэтов больше не существует, гамбургеры, комиксы, эстрада и прочие продукты американской цивилизации заполонили умы даже самых образованных обитателей страны. А как же любовь? Уцелела ли она среди ценностей новой эры? — таким вопросом задаются персонажи этой забавной истории.


Последний предел

Два новейших романа одного из самых ярких авторов немецкоязычной «новой волны» Даниэля Кельмана, автора знаменитой книги «Время Малера», — философский триллер «Последний предел» и искусствоведческая трагикомедия «Я и Каминский», один из главных немецких бестселлеров 2003 года.