Муравечество - [102]

Я пытаюсь очистить разум с помощью медитации. Дыхательной медитации — вроде бы простого и в то же время невозможного упражнения, когда надо следовать за своим дыханием. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мысли отвлекают, но я отпускаю их, нежно, без осуждения. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мысли всё приходят и будут приходить, но опыт научил меня, что через какое-то время они начнут приходить с меньшей частотой. Разум замедляется, концентрируется. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Если так продолжать, то, возможно, однажды — через годы, через недели — я избавлюсь от мыслей, что так злят моих создателей. Стану чистым в их глазах. Пока я дышу, вдыхаю и выдыхаю, пока замедляю мысли, думаю о постоянном беспокойстве своих ума и тела. Даже сейчас. Подергивания. Микродвижения, потягивание ноги, глотание, перистальтика пищеварительной системы. Урчание в животе. Зудящая кожа. Сердцебиение. Кровоток. Напряжение и расслабление мышц. Движение глаз, моргание. Подавленный кашель. Вдох. Выдох. Избавиться от мыслей. Вдох. Выдох. Язык обретает покой за верхними зубами. Я замедляюсь, и в то же время я все еще двигаюсь. Вдох. Выдох. Представляю себе, как воздух влетает в нос, наполняет легкие, покидает легкие, выходит через нос. Избавляюсь от этого образа и пытаюсь представить дыхание лишь серией вдохов и выдохов. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я избавляюсь от слов «вдох» и «выдох» и представляю дыхание лишь как понятие, не описывая процесс словами. Избавляюсь от слова «процесс». С мягкостью наблюдаю за неподвижностью комнаты. За предметами в комнате. Им некуда идти. Они просто здесь. Я пытаюсь быть как они. Я избавляюсь от желания быть как они. Пытаюсь просто быть. Вдох. Выдох. Избавляюсь от желания быть. Предметы в комнате не думают о том, что они есть. Книги. Окно. Стена. Обгоревший ослик, ставший погребальной урной. Он не «знает», что он такое. Я прекращаю сравнивать себя с вещами. Мне нужно избавиться от всех сравнений, сделать это нежно. Вдох. Выдох. Я чувствую, как замедляюсь. Мой разум замолкает. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я кресло. Я окно. Я то, что я вижу. Я наблюдатель. Я то, чего я не вижу. Я не-наблюдатель. Вдох. Выдох. До сих пор могу заметить малейшие движения своего существа, физически и мысленно. Я наблюдатель и не-наблюдатель. Я неподвижен.

Игрушечный ослик двигается.

В этом я уверен. Его голова поднялась, едва заметно. Я это видел. Я слежу за осликом в ожидании движения. Не хочу его спугнуть. Хочу, чтобы он еще раз пошевелился. Вдох. Выдох. Я уверен, что моторчик в основании урны выключен. Я знаю, что батарейки сдохли. Я знаю, что шестеренки давным-давно заклинило. Я жду. Возможно, он меня не замечает, настолько я стал неподвижен. Мой мозг разрывается от теорий. Избавляюсь от них. Бережно. Я должен оставаться в этом состоянии тишины. Без амбиций. Вдох. Выдох. И жду. Я жду без ожидания. Я смотрю без надежды увидеть. Я дышу. Больше ничего нет. Никакого движения. Возможно, это лишь обман чувств. Но нет. В этом я уверен. Но, может, и он. Но как такое возможно? Неодушевленные объекты не двигаются по своей воле. Может быть, в проволоке ослика оставалась потенциальная энергия. Я почти физически чувствую разочарование. Я хочу, чтобы ослик был жив. Я хочу, чтобы в мире было место волшебству, чему-то необъяснимому, необъясняемому. Избавляюсь от этого желания. Бережно. Вдох. Выдох. Продолжаю в том же духе, теряя счет времени, теряя себя в текущем мгновении, в дыхании.

Теперь, пока я дальше замедляю свои мысли, небольшие движения ослика очевидны. В окне у него за спиной я вижу, как проходят дни, ночи, сперва свет и тьма просто сменяются, но затем разгоняются и сливаются в один размытый серый цвет — ни день, ни ночь. Вот теперь жесты марионетки кажутся плавными. Он заговаривает.

— Привет.

— Ты живой?

— Такой же живой, как и ты.

— В это сложно поверить.

— Понимаю.

— Мы действительно разговариваем или я все это воображаю?

— Созданное разумом тоже реально.

— Значит, этот разговор создан моим разумом.

— Между этими двумя понятиями нет никакого различия, на самом деле они — одно. Понимаешь?

— Слушай. Я тут пытаюсь сбежать. Я верю, что мой создатель наказывает меня за мыслепреступления, а еще на меня объявила охоту бывшая коллега.

Тут с полки падает книга (мне кажется, на нормальной скорости, но, возможно, в этой измененной реальности на то, чтобы упасть мне на голову, у нее уходит неделя). Затем еще одна книга. И еще. Интервалы стука по голове безупречны и, боюсь, комичны для возможных наблюдателей. Я смотрю книги, очень удобно упавшие на пол обложками кверху. Это: «Трах» Мэри Роуч[90], «Смотри, не сломай голову: веселые и сложные словесные игры для пожилых» (том 1) Мэри Рэндольф и «Призрак в моем мозгу: как сотрясение украло мою жизнь и как ее помогла вернуть новая наука о нейропластичности» доктора наук Кларка Эллиота. Должен заметить, что ни одной из этих книг у меня не было и тому, что они свалились мне на голову, нет никакого объяснения (кроме комического эффекта). Более того, книга для пожилых — это не только больно, но еще и обидно.

Крошечный обгоревший ослик, к которому я уже глубоко привязался, карабкается по моей штанине и садится на коленях. Я глажу его по головке, и, кажется, ему нравится: он ревет, но скорее на манер урчанья.