Мулан - [17]

Соскочив с коня, Мулан приблизилась к птице. Вблизи создание выглядело совсем невзрачно. Мулан стало её жалко. Горемычная птица была больна. Но было в ней что-то знакомое. А выражение птичьих глаз было такое упрямое, что она казалась намного сильнее, чем предполагало недолинявшее щуплое тельце.

– Пожалуйста, – на этот раз ласково попросила Мулан, – уйди с дороги.

Но птица не сдвинулась с места.

Вздохнув, Мулан подняла ногу и попыталась отпихнуть птицу. К её немалому удивлению, это оказалось непросто. Хоть птаха и выглядела ужасно уязвимой, она была на редкость сильна. Мулан пихнула посильнее. Птица не сдвинулась. Мулан прикрикнула и пихнула ещё раз. На этот раз ей удалось сдвинуть птицу к краю тропы, где она круто обрывалась вниз.

Мулан подобрала поводья Чёрного Вихря и провела его мимо птицы. Оглянувшись через плечо, она увидела, что птица так и стоит у тропы, глядя им вслед. На Мулан накатила тоска, и она даже подумала, не вернуться и не подобрать ли её. Но затем она тряхнула головой. Ей не нужен лишний груз, а больная птица замедлит её. Мулан и так сомневалась, что сможет продолжить свой путь. Запас риса закончился ещё вчера, и она, как и Чёрный Вихрь, страдала от голода. Оставив горы позади, она ссутулилась в седле и опустила поводья, предоставив Чёрному Вихрю выбирать дорогу.

Когда солнце начало клониться к горизонту, Мулан заметила вдали очертания города. Она выпрямилась, а желудок её предвкушающе заворчал. На сердце у неё полегчало. Чёрный Вихрь тоже увидел город и ускорил шаг. Когда вблизи показались городские окраины, он перешёл на галоп, а лицо Мулан расплылось в улыбке.

Однако улыбка увяла, когда, спешившись, она пошла через городок. Лицо каждого прохожего было лицом незнакомца. Её провожали недобрые и подозрительные взгляды. Мулан никогда не была за пределами своей деревни. Никогда не встречала чужаков. А теперь они окружали её.

Привязав Чёрного Вихря к коновязи у единственной в городке таверны, Мулан похлопала его.

– Пожелай мне удачи, – шепнула она. Большой жеребец заржал и мордой подтолкнул девушку к дверям таверны. Набрав в грудь побольше воздуха, Мулан зашла внутрь.

Внутри было темно и дымно, пахло жарящимся мясом, пивом, немытыми мужскими телами. Мулан пригнула голову, сердце её колотилось. Окинув комнату взглядом из-под опущенных век, она приметила в дальнем конце небольшой столик. Пройдя к нему, она опустилась на стул. Если бы только она умела сделаться невидимой! Но тогда она не смогла бы купить еды.

Неожиданно перед столиком возник грузный трактирщик со скрещёнными на груди руками и неприветливым взглядом. Принимать постояльцев было его хлебом и солью, однако добрых чувств к чужакам он, казалось, не испытывал.

– У нас есть лапша со свининой или свинина с лапшой, – буркнул он.

Мулан кивнула, не доверяя собственному голосу.

– Это было «да»? – полюбопытствовал трактирщик.

– Да, – проговорила Мулан, стараясь говорить низким голосом, как мужчина.

Трактирщик не сдвинулся с места. Он стоял, уставившись на Мулан сверху вниз. Мулан съёжилась внутри доспехов. Она сказала, что хочет. Почему он не уходит? Она бросила ещё один взгляд на толстяка.

– Деньги вперёд, – сказал он и протянул ладонь.

Точно. Деньги. В трактире было полно путешественников. Конечно же, хозяин просил оплату вперёд. Но была одна небольшая закавыка. У неё не было денег как таковых. Не поднимая головы, она сунула руку в котомку и достала небольшой мешочек. Его она и протянула трактирщику.

– Что это? – спросил он, глядя на мешочек, который в его огромной ладони словно сжался.

– Чай, – отвечала Мулан.

Трактирщик поднял кустистые брови.

– Надо же, как мне сегодня повезло! – заметил он. И, повернувшись к залу, крикнул: – Солдат хочет заплатить чаем!

Зал грянул хохотом.

– Но это всё, что у меня есть, – запротестовала Мулан, понимая, что это пустая отговорка.

Трактирщик покачал головой.

– Нет, – сказал он, – далеко не всё. Твой меч, например. – Он кивком указал на оружие на боку Мулан. – Твои доспехи. Я слышал, снаружи у тебя неплохой конь. Выменяй их, и можешь есть, как император, целый год.

Мулан бросило в холодный пот, а сердце тяжко забилось в груди. Она думала, что держалась неприметно, а и хозяин, и посетители трактира, очевидно, следили за ней с самого её прибытия. Они заметили и оружие, и Чёрного Вихря. Ей сделалось очень и очень страшно. А что, если её попытаются ограбить?

Весь зал смеялся, и смеялся над ней. Мулан взглянула на незнакомые лица, и ни в одном не увидела ни тени сочувствия или сострадания. Страх резанул ещё острее. Схватив свои пожитки – и чай, – Мулан вылетела из таверны.

Вскочив на Чёрного Вихря, она пришпорила его. С едой придётся подождать до следующего города. Желудок громко запротестовал. Быть может, до следующего города недалеко.

Глава 8

Мулан сидела возле огня, старясь отогреть руки. Костёр был небольшой. У неё не было сил искать валежник в ближайшем перелеске. Но теперь, тщетно пытаясь согреться, она жалела, что не набрала больше веток.

Со стоном она стянула отцовские башмаки. Тряпки, которые она засунула в них, чтобы нога не выскакивала, окрасились ржаво-красным. Ступни были покрыты сочившимися кровью мозолями, давнишними и свежими. Она скривилась, глядя на свои ноги, а затем сунула их поближе к костерку. Нагнувшись, она подобрала сумку с едой и заглянула внутрь. Там лежало одинокое яблоко. Вздохнув, она протянула его Чёрному Вихрю, и тот мигом с ним управился.