Мученики пера - [10]

— У Мильвэна совсѣмъ другой темпераментъ. Онъ отъ природы легкомысленъ и самонадѣянъ, а я прямо обратно. Вы оба говорите правду, но бѣда въ томъ, что я ничего не могу подѣлать съ собою. Я вовсе не педантъ, и охотно сталъ-бы писать вещи, на которыя есть спросъ; было-бы безуміемъ отказываться отъ этого при настоящихъ обстоятельствахъ. Но не все то можешь, что хочешь. Всѣ мои усилія напрасны, и самая перспектива безденежья способствуетъ этому: меня одолѣваетъ забота. Подъ гнетомъ такой ужасной дѣйствительности, воображеніе отказывается служить.

— Просто-на-просто, ты боленъ. Тебѣ слѣдовало-бы поѣхать куда-нибудь отдохнуть. Я думаю, даже теперь не поздно поѣхать на недѣлю, на двѣ. Сдѣлай это, Эдвинъ!

— Невозможно! Уѣхать и оставить васъ здѣсь?.. Это было-бы отдыхомъ только на словахъ.

— Попросить у мамы или у Джека денегъ взаймы?

— Нѣтъ, это не годится.

— А такъ, какъ теперь, — годится?

Рирдонъ прошолся по комнатѣ.

— У твоей матери нѣтъ лишнихъ денегъ; а братъ твой далъ-бы такъ неохотно, что было-бы слишкомъ тяжело обязываться ему.

— Все равно, придется, хладнокровно замѣтила Эми.

— Нѣтъ, не придется. Я кончу что-нибудь задолго до Рождества. Еслибы только ты... — онъ приблизился и взялъ ея руку: — еслибы только ты поболѣе сочувствовала мнѣ. Вѣдь, знаешь, это одна изъ моихъ слабостей. Я совершенно завишу отъ тебя. Я только и живу твоею любовью. Не отказывай мнѣ въ ней!

— Я и не думала отказывать.

— Но ты начинаешь такъ холодно говорить со мною. Я понимаю, что ты разочарована; уже одно то, что ты уговариваешь меня писать «для рынка», доказываетъ твое разочарованіе во мнѣ. Ты возмутилась-бы, еслибы кто-нибудь сталъ совѣтовать мнѣ это самое два года тому назадъ. Ты гордилась тѣмъ, что мой трудъ былъ несовсѣмъ зауряднымъ, что я не написалъ ни одной строки для привлеченія толпы. Все это миновало. А какъ ужасно знать, что ты потеряла вѣру въ меня!

— Нельзя сказать, чтобы я потеряла ее, въ раздумьи возразила Эми. — Я знаю очень хорошо, что, будь у тебя много денегъ, ты писалъ-бы все лучше и лучше.

— Тысячу разъ благодарю тебя за эти слова, дорогая моя!

— Но дѣло въ томъ, что денегъ у насъ нѣтъ и мало надежды, что когда-нибудь онѣ будутъ. Скупой дядя не оставитъ намъ ничего, я увѣрена въ этомъ. Мнѣ не разъ уже приходило желаніе поѣхать къ нему и умолять его на колѣняхъ упомянуть о насъ въ своей духовной. Конечно, это было-бы напрасно, прибавила она, смѣясь; — но, право, я была-бы способна на это, если-бы разсчитывала на успѣхъ.

Рирдонъ молчалъ.

— Я не заботилась такъ о деньгахъ, когда выходила за тебя. Я не знала настоящей нужды и, говоря откровенно, думала, что ты увѣренъ въ будущемъ. Впрочемъ, я пошла-бы за тебя и въ томъ случаѣ, еслибы ты могъ разсчитывать только на извѣстность.

— Ты увѣрена въ этомъ?

— Да. Но теперь я лучше узнала цѣну деньгамъ. Это величайшая сила въ мірѣ. Еслибы мнѣ пришлось выбирать между громкою славой въ бѣдности и незавидною репутаціей съ богатствомъ, я, не задумываясь, избрала-бы второе.

— Не можетъ быть!

— Повѣрь.

Онъ со вздохомъ отвернулся.

— Относительно славы, ты права. Что такое слава? Она создается нѣсколькими десятками голосовъ изъ милліоновъ людей, которые никогда и не замѣтили-бы сами собою тѣхъ достоинствъ, которыя они прославляютъ. Такова доля геніальнѣйшихъ людей. Что-же касается посредственностей вродѣ меня, то смѣшно, нелѣпо и биться изъ-за того, чтобы какой-нибудь десятокъ голосовъ призналъ меня «выдающимся изъ уровня». Можетъ-ли быть тщеславіе глупѣе этого? Черезъ годъ послѣ того, какъ я напишу мою послѣднюю книгу, обо мнѣ и не вспомнятъ. Все это одна фатовская позировка!

Эми покосилась на него, но ничего не сказала.

— Но иногда человѣкъ не можетъ примириться съ сознательной неискренностью своего труда, продолжалъ ея мужъ. — Правда, большинство современныхъ писателей не знаютъ этого чувства. Лишь-бы произведеніе ихъ отвѣчало рыночному спросу — болѣе имъ ничего не нужно. Я напередъ знаю, что отвѣтилъ-бы мнѣ популярный романистъ, еслибы услыхалъ, какъ я браню его книги. «Не думаете-ли вы, что я не сознаю, что пишу вздоръ? сказалъ-бы онъ. — Сознаю такъ-же хорошо, какъ и вы. Но я чувствую въ себѣ призваніе жить съ комфортомъ. У меня роскошно обставленная квартира; жена и дѣти мои счастливы и благодарны мнѣ за свое счастье. Если-же вы предпочитаете жить на чердакѣ и — что еще хуже — заставлять жену и дѣтей дѣлить съ вами такую жизнь, то это ваше дѣло». И онъ былъ-бы правъ.

— Но зачѣмъ-же предполагать, что его произведенія непремѣнно должны быть вздоромъ? возразила Эми. — Иногда и хорошія вещи имѣютъ успѣхъ.

— Я говорю объ успѣхѣ у массъ, который никогда не опредѣляется литературными достоинствами; а если въ моихъ словахъ слышится горечь, такъ это объясняется сознаніемъ моего безсилія. Я — неудачникъ, душа моя, и трудно требовать, чтобы я относился добродушно къ успѣху другихъ, кто заслуживаетъ его гораздо менѣе, чѣмъ я заслуживалъ, пока былъ способенъ писать.

— Если ты увѣришь себя, что ты неудачникъ, то и будешь имъ наконецъ. Но я вовсе не убѣждена, что ты не въ состояніи заработывать хорошія средства къ жизни своимъ перомъ. Послушайся моего совѣта: отложи всѣ твои идеи о томъ, что достойно и что недостойно. Если ты не въ состояніи написать трехтомнаго романа, то напиши небольшую вещь, но такую, которая могла-бы нравиться публикѣ. Помнишь, Мильвэнъ говорилъ, что большіе романы отжили свое время, и будущее принадлежитъ книгамъ въ одинъ шиллингъ. Отчего не попробовать? Дай себѣ недѣльный срокъ на то, чтобы придумать сенсаціонную тему, и двухъ-недѣльный, — чтобы написать ее. Приготовь эту повѣсть къ концу октября, къ новому сезону. Не выставляй твоего имени, если не хочешь. Оно и значенія не можетъ имѣть у этого сорта читателей. Право, попробуй писать «для рынка», какъ говоритъ Мильвэнъ. Можетъ быть, тебѣ и повезетъ.