Мщение или любовь? - [6]

– Они нуждались во мне! О том, что умер отец, я узнала из газет!

– Твоей матери и сестре пора было уже начинать решать возникающие проблемы самостоятельно, а не бежать к тебе за советом. У тебя была другая семья, о которой ты должна была заботиться.

Анна не удержалась, чтобы не подпустить шпильку:

– Зато сейчас о тебе заботится твоя новая секретарша. Ну и как у нее получается? Она хоть печатать научилась?

На его скулах заходили желваки, но голос прозвучал спокойно:

– Что-то ты очень уж часто вспоминаешь мою секретаршу. Кстати, кто тебе дал право ставить под сомнение ее способности?

Ну, допустим, кое-какие ее способности сомнению не подвергаются, усмехнулась про себя Анна. Это просто смешно. Она слишком устала, чтобы переживать о его любовницах. Поспать в самолете так и не удалось. Проклятье, да она не помнит, когда в последний раз высыпалась! С той самой ночи, как Никос отверг ее, она узнала, что такое бессонница.

Анна потерла слипающиеся глаза.

– Вообще-то, мне на нее наплевать, но она последний человек на свете, которому я доверила бы своего ребенка. В постели она, может, и обладает кое-какими достоинствами, но как няня четырехмесячному ребенку совершенно не подходит.

– Ты так думаешь? – Никос насмешливо посмотрел на нее. – Но сама-то ты заботишься о моем ребенке только потому, что побывала в моей постели.

Их взгляды скрестились, и температура ее тела подскочила на несколько градусов. Капля пота стекла в ложбинку между грудями. Его взгляд был подобен прикосновению, словно и не было разделяющих их четырех футов. Всего лишь один взгляд, но Анна вдруг почувствовала себя обнаженной.

Никос отвел глаза в сторону, и дышать сразу стало легче.

– Впрочем, ты опять спешишь с выводами. Линдси только секретарь и ничего более.

Как и она сама когда-то, подумала Анна, но вслух сказала:

– Конечно.

– А что касается ее профессионализма… – Он смерил ее холодным взглядом. – Она, может, не так безупречна, как ты, но ей, по крайней мере, можно верить.

– Я никогда не…

– Прямо-таки никогда? Ну конечно. Ведь это не ты пыталась улизнуть от охранника у врача? И не ты «забыла» о своем обещании назвать моего сына Андреасом, лишь бы насолить мне? Я дал тебе все, Анна, попросив взамен лишь честности и доверия. И что получил взамен?

Его глаза прожигали насквозь, словно лазерный луч. Щеки ее покраснели.

– Извини, что я назвала сына по-другому, – собравшись с силами, отчетливо произнесла Анна.

– И это все, что ты можешь сказать? – Никос надвигался на нее подобно грозовой туче, и Анна отступила.

– Неужели ты рассчитывал, что я сдержу свое слово после всего, что ты сделал?

– И что такого я сделал?

Анна спиной уперлась в стену. Теперь их разделял всего дюйм, и она слышала прерывистое дыхание Никоса.

Что он сделал? Уничтожил ее отца. Завел любовницу. Разбил ей сердце…

– Любил ли ты меня? – не удержавшись, прошептала она. – Хотя бы чуть-чуть? Хотя бы недолго?

Никос схватил ее за запястья, но не его хватка пригвоздила Анну к месту, а синие глаза, вспыхнувшие дьявольским огнем.

– И ты смеешь задавать мне этот вопрос? – прорычал он.

В холле показались три служанки. В руках у каждой было постельное белье. Они неловко замерли, увидев своего хозяина и Анну, прижатую к стене. Что они могли подумать? Анна закрыла глаза. А что она подумала бы на их месте? Что они занимались любовью прямо в холле. Видит бог, раньше такое случалось не раз, но без свидетелей.

Никос обернулся, и девушки поспешили исчезнуть из коридора.

С коротким проклятием Никос толкнул дверь библиотеки, втянул Анну за собой и закрыл дверь. Его глаза странно мерцали.

– Ты, в самом деле, хочешь знать, любил ли я тебя?

Анна пожалела, что задала вопрос, не подумав.

Его реакция напугала ее до дрожи в коленях. Она покачала головой и опустила глаза.

– Забудь. Не очень уж это и важно.

– Я так не думаю, иначе ты бы не спрашивала.

– Давай сделаем вид, что ничего не произошло, ладно?

– Я никогда тебя не любил, – раздельно произнес Никос. Анна вскинула на него глаза. – Никогда. Ты с самого начала знала, что я на тебе не женюсь, поскольку не умею любить только одну женщину. Но ты была ближе всех к тому, чтобы стать моей женой, если бы в один прекрасный день я все-таки решил жениться. Кстати, я должен сказать тебе спасибо за то, что ты не выдержала и показала, что веры тебе ни на грош.

– Я была верна тебе, как никакая другая женщина, будь она на моем месте! Ты отнял у меня любимую работу, хотя я никакого повода для этого не давала. Ты сделал меня своей наложницей. Я. должна была уйти в тот день, когда ты взял на мое место Линдси. Я не ушла. Но знать, что мой отец…

– Ах да, твой благороднейший отец, – Никос разразился неприятным смехом. – Ну и что доказывали те бумаги, которые ты нашла? Только то, что я потребовал вернуть свои деньги, вложенные в его компанию?

– Нет. Ты оказал отцу помощь, а когда он был уже уверен, что дела налаживаются и благодаря строительству фабрики в Китае он сможет выйти на мировой рынок, ты потребовал деньги назад. Миллионы долларов уже были пущены в дело, а ты…

– Миллионы долларов, которые он клал в свой карман, – отрезал Никос. – Твой драгоценный отец строил фабрику только на бумаге, расплачиваясь моими деньгами за машины, дома и свои долги клубу «Виктор Синицын».