Можно всё - [70]

Довольно скоро мне удалось сгонять на все экскурсии, что там были. Ведь стоит здесь пожить недельку и пообщаться с местными, как ты уже свой. Сначала я съездила на все туры своего агентства, затем через «связи» договорилась с другими агентствами и ездила с ними туда, куда моя компания не катает.

Первое, куда я отправилась, – посмотреть на звезды через дорогущие телескопы вместе с туристами. Невероятные изобретения! Гиду оставалось только забить имя планеты, созвездия или галактики – и телескоп поворачивался в нужную сторону сам. А еще у гида была классная указка в виде зеленого луча, который спокойно пробивает расстояние в три километра: этого достаточно, чтобы без труда указать на любую точку в небе. Попивая горячее какао, я слушала о том, как и где звезды рождаются, как понять, какая скоро умрет, и как из ее останков потом образуется новая звезда. Правда, символично? Все как у нас, на Земле. «Видишь ли, Симба, когда мы умираем, наши тела превращаются в траву, а антилопа ест траву. Мы все – часть круговорота жизни»[46]. Существует, кстати, всего три цвета звезд: синие, желтые и красные. Синие – молодые, красные – старые, а желтые… Желтые просто симпатичные. Ха-ха. Я впервые увидела собственными глазами кольца Сатурна, две галактики и многое другое. Ах, звезды, звезды… Сколько столетий вы все глядите на нас… Мы гуляем под вашими глазами, влюбляемся, расстаемся, смеемся, плачем. Говорим друг другу такие откровения, а наутро забываем. Но вы-то все помните, я знаю.

Я покаталась на борде по песочным склонам, полазала по горам, изучила лунную долину и поплавала в озерах, соленых, как Мертвое море. По консистенции такая вода напоминает кисель. Заходить в нее надо со спины, потому что, если такая соленая вода попадет тебе в глаз, сожжет его к чертовой матери. Очень странное и смешное ощущение. Плывешь как бревно, ногами кверху, тебя в буквальном смысле выталкивает из воды. Если опустить ноги вертикально вниз, поднимешься с поверхности как поплавок. Плечи и грудь будут на воздухе. Когда я вылезла, кожу моментально стянуло. Вода быстро испарилась, а соль превратилась в мелкие кристаллики.

Самая крутая экскурсия, на которой я побывала, называется «Piedras Rojas», что переводится как «красные камни». Я снова поднялась на 5000 метров, к вулканам и лагунам, чтобы обнаружить, что рай на земле все-таки есть. Увы, то ли от высоты, то ли от холода мой телефон постоянно выключался, и я почти не сделала фотографий. Сюда надо ехать с зеркалкой и умирать. Невероятной красоты горные озера, здесь их называют лагуны. Голубые, зеленые, серые. Горы словно слеплены кем-то. Они покрыты тонким слоем соли, так сильно дует ветер с озер. А кажется, что это снег. Если бы не подаренная Хуаном Пабло куртка, клянусь, я бы сдохла от холода. Нас в прямом смысле сносил ветер. Приходилось держаться друг за друга, чтобы устоять, и шагать согнувшись.

Все дневные экскурсии заканчивались любованием на закаты, а они здесь совершенно невероятные… Толстенький водитель выставляет складной столик, на него ставит тарелки с орешками, чипсами и другими незамысловатыми «снеками» – как модно теперь их называть, – а сам превращается в бармена и мешает всем по коктейлю «Pisco Sour». Интересно, что здесь они не добавляют в него яичный белок, как в Америке. Здесь это просто писко: лимоный сок, жидкий сахар и биттер. Но в обеих версиях коктейль прекрасен. Особенно когда бесплатно.

На самом деле моя неадекватная любовь к халяве – это болезнь. Она пошла еще со времен бедного детства. Родители научили меня выбивать себе бесплатные ништяки всегда и во всем: мы никогда, например, не покупали билеты в театр на первые ряды. Нет, мы брали самые дешевые, что были, и после третьего звонка пересаживались.

В один из рабочих дней, пока я продолжала приставать к каждому прохожему с уже выученной фразой «nessesita informacion de tours?»[47], я увидела на улице худого высокого мальчика в темных очках Ray Ban. Кожа у него была девственно белая. Волосы прилизаны. Он вышел из единственного в пустыне магазина мороженого, которого мы, местные, позволить себе не могли. Да и как-то неприлично даже было платить туристическую цену за глупый рожок. Пустыня и пустыня. Смирись. Не будет тут мороженого. Мальчик облизывал таявший на глазах ванильный рожок и провожал взглядом прохожих. Он значительно выделялся из толпы. Эдакий турист. И тут я вспомнила: по городу уже несколько дней ходили байки, что сюда занесло русского пацана. Подписываясь на экскурсии, он заполнял колонку «страна», и, поскольку я давно уже знала все турагентства, весть дошла до меня моментально. Я заговорщически улыбнулась и спросила его с самым американским акцентом, на какой способна:

– Hi! – Если хотите сказать «хай» по-американски, говорите «хаааай». Вообще, чем глупее ты звучишь, тем больше походишь на американца, но это надо вслух изображать. – I’m sorry, where are you from?

– Айм фром Раша.

– Oh really? А откуда именно?

– Москау.

– Wow! That’s so far away! Как ты добрался сюда?

В общем, я долго еще прикалывалась, а потом кинулась обниматься. Надо действительно не разговаривать на родном языке несколько месяцев, чтобы так радоваться возможности сказать «привет».