— Молодцы, Родин и Футликов! — похвалила их вожатая и объявила: — Наш сбор окончен, но дела продолжаются.
— Не забывайте детсадовцев, — напомнила октябрятам Нина Петровна и вместе с Ирой вышла из класса.
Света тоже пошла к дверям, но командир Алик остановил её и спросил строгим голосом:
— Ты до каких пор будешь нам звёздочку портить?
— Октябрята — весёлые ребята, а Мохова даже грустных стихов не знает, — запирая свой портфель, прогудел Сашуля. Он всегда поддакивал Алику.
— Она только одно знает, как со сборов удирать, — опять сказала толстая Сонечка.
— Я ж не удрала, — тихо возразила Света.
— Ещё бы! — присвистнул Алик и затеребил Свету. — Говори, будешь активной или нет?
Ничего Света не ответила Алику. Только наклонила низко голову, точно боднуть его собралась, и отвернулась. Эта привычка Светы отворачиваться и молчать ужасно злила ребят.
— С ней говорят, а она ещё не отвечает! — вскипел Алик.
— Мохова не октябрёнок, а дед Молчун, — сострил Сашуля и подёргал себя за воображаемую бороду.
— Ой, девочки, у нас в классе дедушка учится!
— Где же твоя борода седенькая, дед — сто лет? — захихикали толстушка Сонечка и Вера Бакина.
Хотела Света сказать им в отместку тоже что-нибудь обидное, а вместо этого села за парту и заплакала. Ребята сразу притихли, поскорее взяли свои портфели и вышли из класса…
Долго сидела Света в опустевшем классе. Ей захотелось вдруг убежать далеко-далеко, чтобы никогда не встречаться с такими несправедливыми ребятами. Ну почему они всё время придираются к Свете? Одна Тоня Тёмкина не донимает её. Но дружить с Тоней Света всё равно не может. Ведь Тоня у Сонечки с Верой на побегушках, точно прислуга какая. А Света хоть и не умеет кричать и требовать, как Сонечка, но прислуживать никому не будет. Уж такой у неё характер — и гордый и ужасно робкий. В магазине игрушек, например, Света не могла даже попросить продавца поменять ей «докторский набор» на «парикмахерский». Продавец дал его Свете по ошибке. Цена-то одна. Покраснела Света, потопталась у прилавка и ушла домой с градусниками и шприцами, какие у неё уже были.
А чтобы поднять руку на уроке и попросить Нину Петровну объяснить ещё раз непонятное правило или самой вызваться и ответить на её вопрос — такого от Светы никогда не дождаться. Она и на уроках-то отвечать боится, хотя учит их старательно. Но стоит Свете споткнуться, да если при этом ещё Нина Петровна посмотрит на неё строго или кто-то из ребят хихикнет — всему конец. Замолчит на веки вечные, до конца урока. Да что на уроке! На обыкновенном октябрятском сборе Света никогда не выступит.
Ещё в первом классе вылепила она к сбору замечательного зайчика из пластилина. Остались октябрята после уроков с вожатой, и начался у них смотр самоделок. Командир Алик стал вызывать октябрят с самоделками к учительскому столику.
Первой вызвал Сонечку.
— Я салфетку для куклы вышила, вроде коврика, — похвалилась Сонечка и показала салфетку.
На ней были вышиты две зелёненькие ёлочки, а под ними гриб мухомор. Мухомор оказался очень большим, в половину ёлок. Но вожатая и ребята всё равно похвалили Сонечку.
Потом Сашуля показал полочку для цветов. Он её дома сам сколотил.
Свете полочка Сашули тоже понравилась. И ничего не значит, что с одного конца она была шире, а с другого поуже. Если на неё поставить два горшка с цветами, один большой, а другой поменьше, можно подумать, что полочка так специально подстругана.
«Как-то мой зайчонок понравится?» — заволновалась Света. От волнения она даже не смотрела, что показывала соседка. У Светы сильно билось сердце.
«Сейчас… сейчас… вот только Бакина сядет на место, и к столу выйду я… нет, сама не выйду… подожду, когда Алик вызовет, — шептала себе Света, стараясь не глядеть в сторону командира. — Вызвал же он Сонечку, Сашулю, пусть и меня вызовет».
А командир Алик посмотрел на неё и подумал:
«Не сделала, видно, Мохова самоделку, раз от меня отворачивается».
Вот Света и услышала:
— А что Тоня Тёмкина сделала?
«Почему же Тёмкина, а не я? — удивилась Света. — Теперь ведь моя очередь самоделку показывать. Тоня совсем с другой стороны сидит».
Свете бы крикнуть: «Ты что, Алик, забыл про меня, что ли?» или хотя бы тихо спросить: «Меня когда вызовешь?» А Света промолчала, как будто в самом деле не выполнила задания. Только нахмурилась да на скамейке заёрзала.
— Тебе что, Мохова, не интересно на сборе? — огорчённо спросила её вожатая. — Ты что вертишься?
— У меня голова болит… — вдруг сказала Света. Она не любит врать, но с обиды может наговорить на себя что угодно.
— Тогда иди домой, — посоветовала вожатая, — вдруг у тебя грипп начинается.
— Апчхи! — нарочно чихнул Сашуля.
Встала Света, взяла портфель и вышла из класса. А зачем? Ведь совсем она не больна. В коридоре Свете пришла в голову замечательная мысль: приоткрыть классную дверь, сунуть в неё своего зайчика и спросить ребят смешным голосом: «Кто-кто в теремочке живёт?» Вот все сразу и рассмеются. И вожатая увидит, что выполнила Света задание и голова у неё не болит, раз шутит.
Но Света тут же засомневалась: «А вдруг им мой зайчик не понравится? Вдруг скажут, что он и на зайчика-то не похож, а на крота какого-нибудь? И смеяться начнут…»
