Мозголомка - [10]

Джонни заметил испарину на лбу пленника.

— Ты что, меня боишься?… — царь горы оскалился было, но быстро прекратил. — Да нет… тут другое… Ты чего, малец? Я тебя знаю?

— Развяжи мне руки и верни мой кольт — сразу узнаешь… — Стюард вперил во врага волчий взгляд. Вены на шее начали багроветь. Вот и конец невинности в облике. Первая взрослая эмоция ломает невидимый лед и человек перешагивает в новую свою пору.

— У тебя лично ко мне претензии?…

— Да.

— Я хотел бы послушать.

— Они достаточные. Дай мне кольт, если ты мужчина, или я начну считать тебя шакалом…

— Шакал и, вполне благородное животное, собака — одного племени. Впрочем, ладно, это даже забавно…

Вейн поднялся, чиркнул ножом по ремням на руках повстанца и, не оборачиваясь, пошагал к выходу.

— Твоя сбруя — на столе. Разминайся и выходи — я подожду… — процедил он сквозь зубы и растаял во вспышке двери.

Стюард поднялся и сразу сел. Онемевшие ноги не держали вовсе, а через минуту покрылись свербящими мурашками, которые больно закопошились под кожей. Благородно, ничего не скажешь… этого парня нельзя назвать недостойным соперником. К тому же — он еще и жизнь мне спас… Поглядим, моя цель — не убить, а поставить на место.

Через пяток минут Билли был в форме.

Джонни поджидал на улице и, как только Стюард вышел — встал на исходную, в центре небольшой площадки перед бревенчатым домом.

Вейн стоял, с огрызком сигары в зубах и весело наблюдал за дуэлянтом.

— Как будем стрелять?… — Билл стал напротив и принялся закатывать рукава.

— Да как хочешь… — Джонни продолжал скалиться на юношу.

— Ладно… — Билли закрепил ткань и выпрямился. — Готов?…

— Слишком много разговоров, молодой.

Ладно. Билл прикинул точку попадания на шляпе выскочки, быстро выхватил револьвер из кобуры, попутно взведя ребром левой ладони курок, и надавил спуск, резко выбросив оружие вперед. Не успел палец упереться в скобу, а боек только начал сминать капсюль, как морской кольт Вейна выскочил из ножен и был наведен твердой рукой. А к тому времени, как пуля Стюарда проходила срез ствола — заряд Джона мчался на всех парах уже пару метров.

В воздухе треснуло, словно взорвалась петарда, в нескольких ярдах от лица Билли брызнули в разные стороны искры, и на земле появился волчок из двух сцепившихся мертвой хваткой пуль.

Джонни спокойно уложил длинный ствол в ножны.

— Мимо… Дальше…

Билл вскипел. Он двинулся вперед, стреляя раз за разом на каждый шаг. И всякий раз Вейн оказывался быстрее, брызгали искры и наземь валились все новые, встретившиеся в воздухе, пули.

Вместо очередного выстрела — щелчок. Юный воитель стоял в десяти ярдах от противника, целился пустым револьвером ему в сердце и тщетно пытался остановить скачущее дыхание.

— Шесть… Все…

— У меня нет. — Тон Вейна был таким, будто речь шла о сигаретах.

Он взвел большим пальцем курок и аккуратным выстрелом выбил пушку из руки Билла.

— Поверь, есть еще… — вороненый глаз взглянул на переносицу паренька. — Ты проиграл. Но стреляешь хорошо, молодец… Успокоился?…

Билли держался за саднившую кисть и, стиснув зубы, страдал от боли. Кивнул, подошел к обрезку толстого бревна и сел на землю, опершись спиной о грубое дерево. Кость вроде цела.

Настроение было отличным. Второй этаж практически готов, остались несложные внутренние работы. Том Беккер решил отпраздновать это дело. Без повода он не выпивал, а к выбору повода подходил тщательно — если настоящего не было, то не пил вообще.

Владелец питейного заведения имел внешность типичного пожилого англика, правда, акцент почти ушел, но нет-нет, а сквозь безалаберный американский выговор проскальзывали иногда пару слов, промолвленных с истинно английским изяществом.

Пятьдесят четыре года. Как на духу. Тридцать лет в новом свете. Из них — двадцать с револьверами в руках и десять — за барной стойкой. Дочь. Жена. Подводить итоги?

Тому пришла в голову мысль, что все яркие и значимые события уже выпали и прошли, а оставшаяся череда будет состоять из таких вот мелких радостей, вроде достроенного этажа. Вначале эта мысль вызвала тоску, но потом сознание быстро опустило масштаб до уровня легкой грусти. Ярких событий десятилетней давности пожилой гангстер уже не хотел, а иных, столь же сильных, но другого рода — в новом свете не предусмотрено. Наверное, к лучшему…

Домочадцы уже спали, а старый бармен сидел, захмелевший, перед керосиновой лампой за стойкой и предавался ностальгии.

— Налей и мне рюмашку… — тихий голос из темноты заставил бы вздрогнуть любого. Вейн всегда умел появиться, словно из воздуха.

— Садись, Джонни… второй этаж закончили… ну, почти.

— С удовольствием. Важное событие…

Том исподлобья взглянул на сорванца, но промолчал. Налил через руку полстакана джина и толкнул плошку вдоль по стойке.

— Твое здоровье, Том.

— И твое…

Они сделали по глотку и снова замолчали. Джонни спокойно, в упор глядел на сгорбившегося хозяина трактира и тщетно пытался подыскать слова для начала разговора.

Беккер помог ему сам. Он подпер ладонью щеку и меланхолично произнес:

— Когда-то, давно, я был еще совсем молодым… тогда задержали рейс в Лондон, и мы не успели на финальную игру Арсенала… мы сидели в аэропорту…