Мозг и сознание - [45]

Эти результаты прямо указывают на необходимость тщательных функциональных исследований при нейрохирургических вмешательствах, с тем чтобы избежать избыточной эйфории или депрессии, которые могут возникнуть в результате повреждения областей, обладающих свойствами положительного или отрицательного подкрепления. Эмоциональная лабильность, при которой без каких-либо объективных к тому причин наступали внезапные приступы плача или смеха, наблюдалась после некоторых нейрохирургических вмешательств. Этих серьезных нарушений поведения можно было бы избежать, сохранив области, участвующие в эмоциональной регуляции.

Мы наблюдали возникновение приятных ощущений у трех наших пациентов, страдавших психомоторной эпилепсией [50, 58, 109]. Больная В. П., 36-летняя женщина с длительным анамнезом эпилептических припадков, не поддающихся медикаментозной терапии. Электроды были ей введены в правую височную долю, и при раздражении области, расположенной в верхнем отделе доли на глубине около 30 миллиметров от поверхности коры, больная отметила приятное покалывание в левой половине тела «от головы до пят». Она принялась хихикать и отпускать шуточки, утверждая, что это ощущение ей «очень» нравится. Повторные раздражения сделали ее еще более разговорчивой и кокетливой и, наконец, она прямо заявила о своем желании выйти замуж за врача. Раздражение других точек мозга не влияло на ее настроение, что подтверждает специфичность вызванного эффекта. Во время контрольных бесед, до и после ЭРМ, больная вела себя вполне сдержанно, не допуская фамильярности или чрезмерных проявлений расположения.

Вторая больная, Дж. М., привлекательная общительная и умная 30-летняя женщина, на протяжении 11 лет страдала от психомоторных и больших эпилептических припадков, которые не поддавались медикаментозной терапии. В правую височную долю ей были вживлены электроды. Раздражение одной из точек миндалевидного ядра вызвало у больной приятное ощущение расслабленности; при этом она стала очень разговорчивой, причем говорила в основном на интимные темы. Больная открыто заявила, что испытывает нежность к врачу (которого видела впервые), целовала ему руки и говорила о своей огромной благодарности за те чувства, которые ей дали возможность испытать. Аналогичная разговорчивость и эмоциональная несдержанность наблюдалась при повторном раздражении на другой день, но при раздражении других отделов мозга эти явления не возникали. Во время контрольных бесед с врачом больная была довольно замкнутой и уравновешенной.

Третий больной—11-летний мальчик А. Ф. с тяжелой формой психомоторной эпилепсии. Спустя шесть дней после введения электродов в обе височные доли с ним была проведена четвертая по счету беседа, которая записывалась на магнитную пленку; параллельно регистрировались биотоки мозга и через каждые 4 минуты наносились в заранее намеченной последовательности раздражения, продолжавшиеся по 5 секунд. Во время беседы врач сохранял выражение дружеского участия, но обычно сам разговора не заводил. После шести раздражений очередь дошла до точки LP, расположенной на поверхности левой височной доли, при раздражении которой больной немедленно и откровенно выразил свое удовольствие. Перед этим в течение пятиминутного интервала мальчик молчал, но сразу после нанесения раздражения воскликнул: «Ого! Если так, то можете держать меня здесь сколько угодно, мне это нравится». Он продолжал настаивать, что проводимое исследование мозга достав­ляет ему удовольствие. Аналогичные красноречивые заявления «мне хорошо!» высказывались при 8 из общего числа 16 раздражений этой точки, произведенных за время полуторачасовой беседы. Некоторые из высказываний больного сопровождались словами нежности, обращенными к врачу-мужчине, а при последнем раздражении мальчик блаженно потянулся. Ничего подобного не происходило во время контрольного периода, продолжавшегося 26 минут до начала исследования, или во время раздражения других отделов мозга на протяжении 22 минут. Статистический анализ различий в частоте выражений удовольствия до и после начала раздражений показал, что полученные результаты в высшей степени достоверны (Р<0,001).

В открытом выражении чувства удовольствия во время беседы и в общей пассивности поведения мальчика угадывалось что-то женственное. А во время следующей беседы, происходившей, так же как и первая, при раздражении точки LP, у него вновь возникли сомнения по поводу своей принадлежности к мужскому полу. Неожиданно он начал рассуждать о том, что хочет выйти замуж, но когда его спросили— «за кого?», он ответил не сразу. После раздражения другой точки он молчал в течение 1 минуты и 20 секунд, а затем сказал: «Я думал... есть... я говорил это тебе. Как пишется «да» — д-а? Я хочу сказать «т-а». Нет! «Ты», а не «т-а». Вот так: «т-ы». Затем он совершенно прекратил разговор на эту тему. Лаборант, слышавший весь разговор из соседней комнаты, расцепил его как едва прикрытое желание выйти замуж за врача, который вел беседу; было решено еще раз произвести раздражение этой точки, после того как будет выполнен намеченный план исследований. На протяжении следующих 40 минут вызывали раздражение 7 других точек, и больной говорил на разные темы, совершенно не связанные по содержанию с его предыдущими высказываниями. Затем вновь произвели раздражение точки LP, и мальчик стал отпускать замечания по поводу бороды доктора, а затем упомянул о растительности на лобке, которой он забавлялся в прошлом. Далее он выразил сомнение по поводу своей принадлежности к мужскому полу: «Я думал, кто я —• мальчик или девочка, кем бы