Мозг ценою в миллиард - [11]

Боже мой, подумал я, чем они занимаются?! Но кивнул так, словно моей обычной работой было разгадывание таких вот шарад, и открыл дверь.

Пайк проводил меня словами:

— …продолжайте принимать таблетки и приходите на прием через неделю…

Это было сказано ради двух божьих одуванчиков, которые сидели в приемной. Пайк беспокоился зря. Выходя, я услышал, как он орал изо всех сил, пытаясь привлечь внимание своих престарелых клиенток.

Я разумно предположил, что эти парни, затеяв такой цирк, могут и установить за мной слежку. Поэтому взял такси, дождался, когда мы попали в дорожную пробку, быстро расплатился с водителем и поймал другое такси, ехавшее в противоположную сторону. Такая тактика, если ее правильно применять, очень помогает оторваться от «хвоста», особенно если сам он сидит в машине.

Перед ленчем я уже был в конторе.

Я доложил обо всем Долишу. Он обладал тем непреходящим и неувядающим качеством британского чиновника, которое вырабатывается на боевом посту и внушает доверие местным жителям. Единственное, что интересовало Долиша в жизни помимо антиквариата, которым была забита контора возглавляемого им подразделения, было изучение и выращивание садовых растений. Я предполагаю, что между этими интересами имелась какая-то тайная связь.

Долиш ел сэндвичи, принесенные из кулинарии, и донимал меня вопросами о Пайке и Харви Ньюбегине. Мне показалось, что он слишком уж серьезно воспринял все происшедшее, но хитрый старый черт Долиш мог располагать такой информацией обо всем этом, к которой у меня доступа не было. Когда я сказал, что согласился для Харви Ньюбегина работать на полставки, Долиш неожиданно произнес:

— Ну, в этом вы не солгали, не так ли?

Он откусил кусок сэндвича с солониной и протянул:

— Знаете, что они сделают дальше?

— Нет, сэр, — ответил я. Я действительно не знал этого.

— Они пошлют вас в свою школу, — он кивнул головой, как бы подтверждая догадку. — Когда предложат, соглашайтесь. В этом есть смысл.

Долиш уставился на меня. Что-то маниакальное проявилось в его лице. Я кивнул. Долиш процитировал что-то отдаленно знакомое:

— Если я сказал ему раз, значит, я сказал тысячу раз.

— Да, сэр, — отозвался я.

Старый черт нажал на кнопку селектора:

— Если я сказал ему раз, значит, я сказал тысячу раз. Мне не нравится этот хлеб с тмином.

Из динамика донесся голос Алисы, похожий на бесстрастную магнитофонную запись:

— Один — круглый пшеничный хлеб, другой — круглый ржаной с тмином. Очевидно, вы съели не те бутерброды.

— Я тоже не люблю хлеб с тмином, — вмешался я в их беседу.

Долиш одобрительно кивнул мне, и я повторил эту фразу в селектор громче и четче.

— Никто из нас не любит хлеб с тмином, — с милой рассудительностью подытожил Долиш. — Как мы можем квалифицировать этот факт?

— Ну, вряд ли я могу сообразить, — неуверенно ответил селектор.

— Полагаю, — сказал Долиш, — что лучше всего было бы занести эти сведения в папку с грифом «совершенно секретно».

Он улыбнулся мне и одобрительно закивал, радуясь своей шутке.

— Нет, сэр, — донеслось из селектора. — Бросьте их в корзину для несекретных бумаг. Я попрошу кого-нибудь вынести ее. Хотите что-нибудь другое?

— Нет, Алиса, спасибо, — ответил Долиш и отключил селектор.

Я мог бы предсказать, что он не переспорит Алису. Это еще никому не удавалось.

Но такая мелочь не могла огорчить Долиша. В этом году он преуспевал. В Министерство финансов были представлены январские сметы, и Долишу удалось почти вдвое увеличить наши ассигнования, хотя предсказывали, что нас вообще закроют. Я провел достаточно много времени в армии и на государственной службе, чтобы понять, что мне не нравится там работать. Но сотрудничество с Долишем оказалась настоящим высшим образованием и, наверное, единственной учебой, от которой я получал удовольствие.

— Пайк, — задумчиво произнес Долиш. — Они постоянно вербуют врачей, не так ли?

— Врачи имеют одно преимущество, — сказал я. — Приемная полна народу, а встречи проходят в обстановке полной секретности, как и положено в кабинете врача. В самом деле, очень умно.

Долиш снова вспомнил о сэндвичах. Он выковырял ножом для бумаг тмин из бутерброда и откусил кусочек.

— О чем это вы говорили? Я не расслышал…

— Вербовка врачей — хитроумное дело.

— Нет-нет, если они застревают между зубами, эти тминные зернышки, уже не вытащить. Не могу представить, что кто-нибудь любит хлеб с тмином. Между прочим, когда вы вышли от доктора, за вами установили слежку. — Долиш сделал неодобрительный жест ладонью. — Но вы, конечно, это предусмотрели, иначе бы не проделывали такие маневры, чтобы оторваться от «хвоста»…

— Кто следил за мной?

— Мы еще не знаем. Я послал за «хвостом» молодого Чилкотт-Оутса, но пока наша добыча делает покупки на Финчли-Роуд, а парень идет по пятам. Вряд ли у него есть время позвонить.

Я согласно кивнул. Долиш, однако, сказал:

— Вы презрительно скрипите зубами… Не надо этого делать.

— Чико… — бросил я.

— Главное, чтобы он учился, — пояснил Долиш. — Без поручений он ничему не научится. А у него есть шансы достичь потрясающих успехов.

— Лучше я пойду к себе и немного поработаю, — сказал я и встал.