Моя жизнь. Записки суфражистки - [18]
Меня могут спросить, почему я не встала во главе ни одной из этих депутаций. Это объясняется тем, что я была нужна для другой деятельности – для руководства нашими силами в борьбе против правительственных кандидатов на дополнительных выборах. В самый вечер второго «мятежа», когда наши женщины еще сражались на улицах, я покинула Лондон, направляясь в Хексгэм, где благодаря нашим усилиям уменьшилось на тысячу голосов большинство, полученное либеральным кандидатом. Вслед затем последовали одни за другими еще семь дополнительных выборов.
Наша деятельность во время дополнительных выборов представляла собой такое небывалое явление в английской политической жизни, что куда мы ни являлись, всюду мы привлекали к себе всеобщее внимание. Нашим правилом было приступать к агитации немедленно по прибытии в город. Если на пути от вокзала к гостинице мы встречали группу людей (например, на базаре), мы останавливались и устраивали митинг, или же ограничивались тем, что сообщали им, где и когда назначены наши собрания, и приглашали их присутствовать на них. Первый наш шаг состоял обычно в найме пустого торгового помещения; мы раскладывали в его окнах суфражистскую литературу и вывешивали у входа наш красно-зелено-белый флаг. В то же время другие члены нашего отряда отправлялись нанимать лучший из имеющихся зал для собраний. Если мы появлялись на поле сражения раньше мужчин, мы иногда захватывали все хорошие залы и оставляли кандидату для его собраний только школьные здания. Впрочем, наши собрания были настолько популярнее, чем их, что нам фактически нужны были более обширные помещения. Часто кандидат, против которого выступали суфражистки, говорил перед почти пустыми скамьями. Народ уходил слушать женщин.
Понятно, что наша деятельность не нравилась политикам, которые всюду старались мешать нам. В некоторых случаях они подстраивали нам разные грубые шутки, но, в общем, избиратели охотно слушали нас, а женщины – более чем охотно.
Всю весну шла наша работа на дополнительных выборах, сопровождаясь поразительным успехом, хотя политические деятели редко признавали нашу роль в поражениях и потерях правительства. Однако избиратели эту роль прекрасно понимали. На одних выборах в Саффолке, где мы помогли юнионистам собрать вдвое больше голосов, чем на предыдущих выборах, победивший кандидат, обращаясь к собравшейся под его окном толпе, сказал: «Что обусловило такую замечательную и славную победу?» – Толпа немедленно закричала в ответ: «Избирательное право для женщин! Трижды ура суфражисткам!»
Корреспонденты газет не проявляли такого нежелания признавать наше влияние. Даже порицая нашу тактику, они не скрывали своего удивления перед нашей энергией, смелостью и ревностью наших работников.
Лето прошло в усилении наших сил, организации новых отделений, устройстве митингов – с мая по октябрь мы созвали около трех тысяч собраний; вторжении в собрания, на которых выступали министры – мы старались проделывать это не менее одного раза ежедневно; в участии в выборах и организации в различных городах внушительных уличных демонстраций. В последние месяцы года я руководила борьбой во время нескольких горячих избирательных схваток, причем однажды мне пришлось пережить одно из самых неприятных приключений, когда-либо мной изведанных.
Выборы, о которых идет речь, происходили в Мид-Девоне, в твердыне либерализма. С самого образования этого избирательного округа в 1885 г. здесь всегда выбирали лишь либералов. Округ этот обширен и разделен на восемь участков. Население городов отличается здесь грубостью нравов и слепой преданностью либералам. Одна женщина, сторонница юнионистов, предупреждала меня вскоре после моего приезда, что жизнь моя будет в опасности, если я осмелюсь публично выступить против либерального кандидата. Несмотря на это, я решилась говорить. Мы устраивали по два собрания ежедневно, призывая избирателей «побить правительство в Мид-Девоне, говоря ему этим, что в наступающем году женщины должны получить право голоса». Хотя некоторые собрания протекали не совсем спокойно, к нам в общем относились с гораздо большей сдержанностью и вниманием, чем к обоим кандидатам, которым нередко не давали говорить и которым подчас приходилось бежать от своей аудитории. До самого дня выборов, когда стало известно, что юнионистский кандидат избран большинством в 1280 голосов, нам не пришлось испытать никаких насилий.
Моя спутница мистрисс Мартелл и я после провозглашения результатов выборов пошли пешком к нашей гостинице. Один из наших друзей остановил нас и обратил наше внимание на только что избранного члена Парламента – юниониста, под охраной полиции удаляющегося домой. Нас предостерегали, что наша безопасность требует немедленного бегства из города. Я со смехом уверяла друзей, что никогда не боялась довериться толпе, и мы продолжали наш путь. Вдруг перед нами выросла группа молодых людей и подростков, рабочих-землекопов, носивших красные розетки либеральной партии; они только что узнали о поражении своего кандидата и совсем выходили из себя, дыша возмущением и гневом. Один из них закричал, указывая на нас: «Это их дело! Этих женщин!» Толпа завыла и забросала нас тухлыми яйцами и комками земли. Нас это не очень сильно испугало, но град из яиц был нестерпим, и, желая укрыться от него, мы бросились в ближайшую мелочную лавку. Жена лавочника закрыла дверь на засов, но бедный лавочник стал кричать, что у него все поломают. Я не хотела этого, разумеется, и попросила выпустить нас через заднюю дверь. Они вывели нас на маленький двор, из которого мы вышли в небольшой переулок, но безобразники, догадавшись о нашем плане, были уже здесь и поджидали нас.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Мемуары Жозефины Батлер – увлекательное описание жизни и борьбы известной британской христианской феминистки. Ее незыблемая вера в лучшее будущее женщин давала ей силы много лет наставлять падших женщин на верный путь, а выступления против сексуального рабства поднимали женщин по всей Европе, чтобы они смогли улучшить свое положение в сфере здравоохранения, образования и политики. В 1869 году она запустила кампанию, призывающую к отмене жестоких Актов об инфекционных заболеваниях, которыми пытались контролировать распространение венерических заболеваний.
Без его воспоминаний европейская история начала XX века была бы неполной. Один из самых ярких немецких политических деятелей, главнокомандующий Первой мировой войны на Восточном фронте, сильный стратег, человек, который в значительной степени контролировал политику Германии и занимал пост избранного президента с 1925 года до своей смерти в 1934 году. Эта книга — часть воспоминаний Гинденбурга, выдержка из его мемуаров «Из моей жизни», опубликованных в Германии в 1920 году. Издание предназначено для широкого круга читателей и будет интересно любителям военной истории и мемуарной литературы.