Моя война - [4]

Что происходило в других местах, с другими час­тями Красной Армии, мы не знали. Но мы бежали. Дру­гое слово просто не подходит. Бежали, не зная, куда и зачем. Испуганные, растерянные, некормленые, уста­лые мы двигались на восток. Мы не знали, где мы, как называются эти места. Мы не знали, куда ведут эти лесные тропинки, и что нас ждет. Когда какая-то бегу­щая впереди группа солдат, устав, бросалась на зем­лю, все делали то же. Вначале нам никто не мешал «передохнуть». А в последующие дни над нами появ­лялся самолет-разведчик («рама» - с двумя фюзеля­жами). Тут же немецкая артиллерия начинала забра­сывать нас снарядами. Мы быстро поднимались, на­спех обувались, заматывая измученные ноги «непос­лушными» обмотками, и снова бегом вперед...

Иногда, на коротких привалах невольно кто-то спрашивал, где наши самолеты, танки, что происхо­дит с нами. И, если это слышали командиры, нередко спрашивающего расстреливали, обвинив в паникер­стве.

Так длилось много дней и недель. Память не со­хранила их количество, никто их не считал (да, и до этого ли было!). Нас никто не вел, никто не руководил движением этой массы. Никто ничего не объяснял, не успокаивал. Мы были брошены на произвол судьбы. И брели на восток. Вместе с нами бежало и время, и никто не знал, какое сегодня число и даже какой ме­сяц...

На нашем пути неоднократно оказывались немец­кие, по-видимому, небольшие заслоны. Пишу «неболь­шие» потому, что бегущая солдатская толпа, на минут­ку остановившись и сообразив, что мы опять окруже­ны, «легко» справлялась с заслоном. Мгновенно на­чинали стрелять все (даже те, кто не видел противни­ка). Впереди раздавались взрывы гранат. Когда путь наш был свободен, мы снова бежали вперед.

Увы, я не могу перечислить названия мест, где были организо­ваны эти заслоны. Но их было много. И каждый раз мы прорывали их ценой жизни наших солдат.

Мы еще не чувствовали, что нас стало меньше. Но все чаще я видел, что исчезали одноротники и од­нополчане. Все чаще рядом оказывались совершенно незнакомые красноармейцы.

Исчез Гриша Замуэльсон, с которым я познакомился во время призыва в армию. Все прошедшие почти два года мы были вместе. Были друзьями. Делились всеми своими радостями и бедами. Позже, при совер­шенно случайных обстоятельствах, я узнал, что он погиб...

Мимо нашего внимания не прошло и исчезнове­ние с гимнастерок наших командиров опознаватель­ных знаков. Затем мы увидели, что многие из них оде­ты в гражданскую одежду.

Нас уже давно никто не кормил. Когда на нашем пути, на опушке леса оказывалась какая-то избушка, мы буквально набрасывались на нее и забирали все, что можно было есть и пить. Часто хозяева не возра­жали и даже сами доставали еду и отдавали ее нам. Но случалось и другое... И тогда: несколько выстре­лов в потолок - и еда наша!..

А если нам «везло», и на нашем пути оказывался крохотный магазин, мы набивали карманы и ранцы всем, что попадалось. Мешок муки - и все в муке. А потом, бредя, непрерывно жевали эту муку. Слюны не хватало, чтобы ее смочить, она застревала в горле. Но какая была вкусная!

А когда в бочке оказывалась селедка - ранцы и карманы были набиты селедкой. После того, как съе­дали ее (вместе с косточками и даже с головой), страш­но мучила жажда. Пили воду из болот, ручьев и даже иногда - сохранившуюся жидкость в следах копыт крупных животных.

...Здесь я хочу сделать небольшое отступление. Я записывал свои воспоминания на протяжении многих десятков лет. Писал кратко, редко, с большими пере­рывами, прятал записи от посторонних глаз. Но пи­сал. Не менее двух раз в году, обязательно 9 мая и 22 июня, я без особых подробностей рассказывал о пе­режитом своим близким. Поэтому все, что видел, слы­шал и пережил в эту лихую годину, никогда не забы­вал. Эти воспоминания долгие годы мучили меня во сне. Ночью, во сне, я постоянно четко видел эти ужас­ные события. Поэтому все, что уже написал и о чем хочу написать, хорошо помню. События эти оставили очень глубокий след в моем сердце и памяти. При этом не исключаю, что многое не знал, многие детали за­быты. Не сохранились в моей памяти наименования мест, где происходило пережитое.

И потому сейчас, когда многие сведения можно по­лучить из Интернета, я решил воспользоваться совре­менной техникой с целью найти какие-либо официаль­ные документы о тех первых днях Великой Отечествен­ной. Обратился к специалистам, назвал данные полка, дивизии, армии, в которой служил в те трудные дни. Просил поискать что-нибудь о военных событиях пер­вых дней войны на Северо-Западном фронте, участни­ком которых, как маленькая пылинка, был и я.

К сожалению, о 117-м стрелковом полке никаких данных найти не удалось. Но полученные сведения о судьбе 11-й Армии, а значит и о судьбе 23-й стрелко­вой дивизии, оказались выше ожидаемых. Я приведу некоторые выписки из обнаруженного.

1. В статье полковника Б. Н. Петрова, напечатанной в «Военно-историческом журнале» №7 за 1988 год под заглавием «Военные действия на северо-западном на­правлении в начальный период войны», есть таблица, озаглавленная «Боевой состав Северо-Западного фрон­та на 22 июня 1941 г.». В числе других воинских частей значатся 11-я Армия и 23-я стрелковая дивизия.