Моя война - [3]
Мы ждем немцев. В полдень сзади нас из города стали доноситься выстрелы, одиночные и часто повторяющиеся.
Командир полка посылает разведку (я служил тогда в штабной роте связи и был свидетелем этого и последующих событий). Через некоторое время разведчики докладывают командиру полка, что в городе из окон домов, и особенно из тех самых красивых костелов, стреляют по нашим войскам.
Следует приказ: «Оставить занятые позиции и выходить из города!». Движемся по узким улочкам города. Из окон домов бьют по нашим рядам. Опять потери. Убивают помощника командира роты (если правильно запомнил, его фамилия Сименута).
Он находился внутри кабины радиостанции «6 АК» (автомобильная, коротковолновая). Собираем раненых, убитых оставляем. Доходим до края улицы, которая упирается в площадь перед железнодорожным мостом. Из стоящего справа костела пулеметная очередь косит наших ребят. Останавливаемся. По приказу командира полка к углу улицы подкатывают 76-миллиметровую пушку, и лично он прямой наводкой выпускает несколько снарядов по костелу. Пулемет умолкает, мы бежим через площадь к мосту и выходим из города.
На сей раз, идем на восток. Полная растерянность в штабе полка. Пробуем наладить связь с соседями, другими полками нашей дивизии. Но никто не отвечает.
Наступает ночь. Мы где-то в лесу. Сидим на земле. Справа и слева слышен гул движущихся танков, машин, мотоциклов. Разведка докладывает, что это поток немецких войск на колесах движется на восток. Кто-то говорит о том, как могли немцы так вероломно поступить. Ведь совсем недавно был подписан акт о ненападении (я тогда высказал мысль, что теперь нам надо спать одетыми... Уже тогда, в 1939 году я не верил в искренность дружбы с фашистами). Еще вчера эшелоны с нашей пшеницей и нефтью торопились на Запад, в Германию. И вдруг - война!?!
Кто-то сказал, что немцы напали на нас потому, что решили помочь Молотову «построить» социализм, такой как в Германии. Действительно, незадолго до нападения Германии, Сталин освободил Молотова от должности председателя Совета Министров. А еще раньше Молотов был в Германии, встречался с Риббентропом. Трудно поверить в такую версию, но она прозвучала.
Наш политрук утверждал, что это только мы отступаем. На всех других фронтах Красная Армия остановила немцев и уже бьет их на территории Германии. Но и в это верилось с трудом.
Наконец, пришел рассвет, мы поднимаемся с земли и движемся на восток. Рядом командир полка, его штаб. Рядом товарищи по роте. Передвигаемся молча. Дает знать о себе голод. Нет сил передвигать ноги.
Неожиданно узнаем, что мы в окружении. Нужно прорваться и вывести обоз, на телегах которого сотни раненых. Возглавил атаку лично командир нашей 23-й стрелковой дивизии генерал-майор Павлов. Он собрал разрозненные остатки дивизии и повел нас в атаку. Он шел в полный свой высокий рост, одетый в генеральскую форму с пистолетом в руке, звал нас в бой. Как оказалось, небольшая группа немецких войск расстреливала нас из автоматов. А потом, испугавшись нашего неумолимого натиска, оставила свои позиции, и нам удалось выйти из своего первого окружения (их потом будет очень много...).
В этом первом бою был смертельно ранен наш командир дивизии. Это случилось на третий день войны - 25 июня 1941 года.
Вместе с другими солдатами выносим тело нашего генерала и у какого-то неизвестного мне населенного пункта хороним его. А потом, уже в хаосе, совсем не «повзводно» движемся на восток.
Снова ночь. Перед нами какая-то быстрая река (кажется, Неман). Кем-то организована переправа: поперек реки натянут трос. Нужно раздеться. Вещи и карабин держать в одной руке (а у нас - связистов - еще и телефоны, и катушки с кабелем), другой - держаться за трос и идти в воду. Выпив порцию щедро налитого в котелок спирта, вместе с другими «храбро» шагнул в холодную воду. Под ногами большие скользкие камни. Быстрое течение сбивает с ног. Крепко держусь левой рукой за трос, в правой - одежда, карабин, телефон. Остановиться нельзя, ибо сзади торопят другие. Вдруг, уже знакомый рев немецких самолетов. Рев приближается, самолеты уже над нами, и слышится свист бомб. Держусь за трос и гнусь к воде.
Падаю, теряю карабин, телефон и что-то из одежды. Взрывы, взрывы. Вода кипит, опять крики раненых солдат. Самолеты улетают, и, не помню как, оказываюсь на противоположном берегу. Но, увы, вода унесла мои карабин, телефон и брюки. В правой руке только одна гимнастерка. Бегаю без брюк между солдатами и спрашиваю, нет ли у кого-нибудь лишних брюк. Только к утру кто-то поделился своими запасами.
А потом началось необъяснимое...
Разрозненные, никем не руководимые части не только 23-й дивизии, но и всей 11-й Армии, сами, как могли, начали хаотическое бегство на восток. К такому выводу я пришел не потому, что нам кто-то об этом сказал. Увы, я был лишь солдат, которому никогда и ничего не говорили (тем более, правду...).
Но если рядом со мной по лесам и болотам бежали такие же солдаты других дивизий, но той же 11-й Армии, нетрудно было догадаться, что это было настоящее бегство целой армии.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.