Моя судьба, моя любовь… - [4]

— От Гаравани. А лучше уж сразу Армани, — угрюмо пробормотала я, не сдержавшись.

Тут дама, стоявшая рядом с нами, дернулась и уставилась на меня. Элизабет же привыкшая к моим неосторожным замечаниям продолжала:

— Думаю голубое тебе больше подойдет…

Незнакомка смотрела мне в глаза, и мне казалось, что она видит меня насквозь. Неужели, она что-то поняла? Ну как с ней заговорить об этом? Пока я размышляла женщина ушла, а я осталась дальше теряться в загадках.

Но через два дня, когда Чарльза и Элизабет не было дома, незнакомка сама пришла.

Горничная провела её ко мне в гостиную, и я могла её рассмотреть. Молодая, симпатичная блондинка. Одета опрятно и держится, как положено леди. Не то, что я, то что-то выпрятолось, то волосы растрепались, то просто хочется задрать эти бесконечные юбки и сбежать по лестнице вниз.

— Добрый день, — начала она. — Меня зовут Эллис Фортейн.

— Очень приятно. Кассандра, — ответила я.

— Вы из будущего? — вдруг спросила она. И хотя я ожидала этого вопроса, я все равно испугано подскочила.

— Да, а вы?

— Я из 2002, Австрия. В Каире отдыхала, когда попала в ущелье.

— Выходит вы здесь давно? — спросила я.

— Да, 10 лет. Но это считается не по нашим годам. Я попала в 1805 год. А вы недавно здесь?

— Две недели. Но как вернутся обратно? Почему вы всё ещё здесь? — в отчаянии спрашивала я.

Она устало вздохнула и сказала:

— Все мы попадаем сюда не просто так. Ущелье само выбирает нас. Мы приходим с определенной целью, и только выполнив ее, можем вернуться назад.

— Цель? Какая у вас цель? — мысли лихорадочно вертелись у меня в голове.

— Но некоторым из нас суждено остаться здесь, — продолжала она. — Я одна из них. Я вышла замуж, родила сына. Это моя судьба — остаться здесь.

— Но откуда вы это знаете? — почти кричала я в отчаянии.

— Когда я только перенеслась сюда.… Кстати я была не одна. Со мной была подруга. Нас нашла одна женщина. Она знала многих, затерянных во времени, таких же, как мы. Она объяснила все нам. Сейчас её уже нет в живых, и я заменяю её.

— А где ваша подруга?

— Она вернулась сем лет назад. Реджина выполнила свою миссию.

— Но как узнать об этой миссии? — отчаянно спрашивала я.

— Ты сама поймешь, какая у тебя миссия. Рано или поздно поймешь, — она ласково улыбнулась мне. Это было так невероятно, что я даже забеспокоилась, что она сейчас исчезнет.

— Но я хочу сейчас исполнить эту чертову миссию, и вернутся обратно. Кстати, а возвращаться так же больно?

— Не знаю. Но тебе придется подождать, пока ты поймешь свою цель. Миссия моей подруги, например, была участвовать в археологических раскопках.

— Археологических раскопках? Какие раскопки в 1805 году? Но истории говорит, что археологи начали работать в Египте только с 1828 года, — доказывала я.

— Нет, история не всегда права. Поверь. Реджина участвовала в раскопках и как только её группа нашла Солнце полуночи, она вернулась.

— Постойте-постойте, Солнце полуночи? — моему удивлению не было предела.

— Да, это… — начала объяснять Эллис.

— Я знаю, что это. Но разве оно уже найдено? — осторожно спросила я.

— Да, в 1808 году его нашли. А что?

— Просто в 2010 году его все ещё ищут. А зеркало, оказывается, нашли ещё двести лет назад, — задумчиво сказала я.

— Да и такое случается, — Эллис была совершенно беззаботной. Её совсем не волновало то, что она навсегда осталась вдали от настоящей цивилизации. Но я на такие жертвы не согласна. Я выполню эту цель.

— Но как ты узнала, что твоя миссия жить здесь?

— Я полюбила, — мечтательно сказала Эллис. — А вообще для выполнения миссии не обязательно быть здесь. Твоя миссия может быть где угодно. Даже в Японии.

— Древняя Япония? Этого мне ещё не хватало. Столкнутся с бандой диких самураев.

— Просто слушай свое сердце, — ответила Эллис.

Вот в это момент я решила стать дочерью баронов. Или маркизов, кто они там теперь? Не важно. И быть с ними до определения своей миссии. Почему-то мне казалось, что моя цель будет в Англии.

Глава 4

Как оказалось, даже в XIX веке можно было изготовить поддельные документы. Под покровом ночи Чарльз отправился к некому мастеру и вернулся под утро уже с готовым свидетельством о моем рождении.

Когда я взглянула на данный документ, то испытала какой-то внутренний трепет. Странно было видеть дату рождения — 1 января 1797 года. Но в следующее мгновение мое внимание привлекло имя.

— Кассандра Вильгельмина Эмильтон? — прочла я сконфужено. — Фу! Вильгельмина… Вам не кажется, что звучит старомодно?

— Но так звали мою мать, — запротестовал Чарльз. — И в аристократических семьях принято давать детям имена родителей или имена дедушек и бабушек.

По выражению лица Элизабет было видно, что она тоже не в восторге от моего второго имени. Но она молчала.

— Тогда я должна быть довольна, что меня не назвали в честь покойного маркиза, — не сдержалась я.

Глаза Чарльза полезли на лоб, а Элизабет сдавлено закашлялась.

Господи, и зачем им такая дочь как я. Мне стало стыдно.

— Простите меня. Но по возможности ведь можно не всегда называть второе имя?

Их лица просветлели. Чарльз с Элизабет как всегда были великодушны к моему не сдержанному языку.

— Конечно, детка, — я улыбнулась. — Мы будем его называть только при официальном знакомстве.