Моя пылкая любовница - [46]

Значит, Рейф — член этого семейства. Кузен, твердо решила Джулианна, отбрасывая любые другие возможности.

— А у лорда Дэвида были братья или сестры? — спросила она.

— Нет, он был единственным ребенком.

— А другие дети? — Джулианна замялась, но все-таки выпалила то, что занимало ее мысли: — У лорда Дэвида были еще сыновья?

На лице экономки возникло странное встревоженное выражение, но исчезло так же быстро, как и появилось.

— Нет, миледи. Только лорд Бертон и его сестры, мисс Филлис и мисс Ванесса. А теперь, мне кажется, пора двигаться дальше. Время идет, а вам еще многое нужно увидеть.

Она зашагала вперед, поманив остальных за собой, и, цокая каблуками, вышла из галереи.

Джулианна задержалась, чтобы еще раз взглянуть на портрет, и сердце ее снова стукнуло — она смотрела на такие знакомые черты своего любовника.

Но это не ее любовник. Это не Рейф Пендрагон, а другой мужчина.

Дэвид Сент-Джордж, его отец.

Выходные прошли как в тумане. Джулианна могла думать только о портрете и о тех пугающих выводах, которые следовали из сходства.

Если все это, правда и Рейф, в самом деле внебрачный сын Дэвида Сент-Джорджа, то, значит, виконт Мидлтон— его брат.

Сводный брат, поправилась она.

До чего поразительно!

Она знала, что отец Рейфа — аристократ, но ей и в голову не приходило, что она может быть знакома с его семьей. Конечно, Рейф никогда не заикался о своих родственных отношениях и ни разу не намекнул, что у него есть брат и сестры, пусть даже сводные.

А с другой стороны, с чего бы он стал это делать, если в их разговорах ни разу не упоминался виконт Мидлтон? А сама она никогда не спрашивала его напрямую про братьев и сестер. Глупо, конечно, не подумать о такой возможности. Когда Рейф сказал, что был единственным ребенком у своей матери, Джулианна почему-то решила, что и у отца тоже.

Если, конечно, покойный виконт Мидлтон и вправду отец Рейфа. Но это наверняка так, думала она. Как иначе можно объяснить такое сходство между ними?

Вопросы порхали в ее мыслях, как бабочки вокруг огня, и их было так много, что у Джулианны заболела голова. Она всю ночь крутилась, вертелась и не могла толком заснуть, все думала, когда же она теперь увидит Рейфа и что ему скажет.

Но в воскресенье все мысли устремились в другом направлении. Мидлтон все же сделал Мэрис предложение.

Как они с Мэрис и договаривались, сестра не отказала ему сразу, а вместо этого, взывая к его снисходительности, выпросила несколько дней на размышления. В Лондоне, когда не будет опасности, что их подслушают сторонниенаблюдатели, Мэрис вежливо, но твердо скажет, что не может стать его женой.

Девушка удивилась тому, как спокойно виконт принял се просьбу отложить решение и как вежливо вел себя, несмотря на разочарование, досаду и прочие чувства, которые его наверняка терзали. Так же любезно онвел себя весь день и вечер, снова вернувшись к обязанностям хозяина дома и обращаясь с Мэрис с тем же подчеркнутым вниманием, что и раньше.

После восхитительного обеда гости перешли в музыкальную комнату. Едва раздалась веселая музыка, Джулианна снова вернулась к своим мыслям, одновременно разглядывая гостей.

Все следили за представлением, кроме нее самой и виконта Мидлтона.

Не сомневаясь, что его никто не видит, он уставился на Мэрис взглядом, которого Джулианна никогда у него не замечала. В глазах его сверкал откровенный гнев и еще обидчивое нетерпение, напомнившее Джулианне избалованного ребенка, которому не дали любимую игрушку.

Пальцы ее задрожали, фарфоровая чашка задребезжала, стукаясь о блюдце. Она наклонилась, чтобы поставить ее на столик, а когда снова подняла глаза, наткнулась на взгляд Мидлтона.

Джулианна едва не ахнула вслух — виконт улыбнулся, и в его ярко-голубых глазах светилось только добродушное удовольствие. Как будто и не было того, предыдущего выражения. Но Джулианна знала, что она не вообразила себе того гневного взгляда, как не вообразила сходства Рейфа с картиной, висевшей в портретной галерее Мидлтона.

И то и другое было настоящим и очень ее смущало.

«Как хорошо вернутьсяв Лондон!» — думал Рейф, входя в свой кабинет и опускаясь в большое кожаное кресло у письменного стола. Оно легонько скрипнуло под его весом. Ослабив галстук, он расстегнул две верхние пуговицы жилета и начал просматривать собравшуюся за время его отсутствия корреспонденцию.

По крайней мере, в имении наведен относительный порядок. Во всех коттеджах и хозяйственных строениях арендаторов начался ремонт. В его собственном доме грязь и прочие последствия грозы в библиотеке убрали, аразбитые окна временно забили деревянными досками. Скоро туда доставят новые стекла и все снова станет как раньше.

Самой большой потерей оказалось собрание его книг — почти сотня томов были повреждены, причем около пятидесяти из них так промокли, что восстановлению уже не подлежали, поэтому их пришлось просто выбросить. Нужно будет сходить в книжный магазин Хэтчарда и посмотреть, нельзя ли их заменить.

Но прежде всего, нужно сделать кое-что более важное и приятное. Рейф улыбнулся, а тело его при мысли о Джулианне сразу напряглось. Как чудесно будет снова прильнуть к ее губам, снова познать восторг, когда ее роскошное податливое тело начнет изгибаться под ним!