Моя песня бредёт по свету... - [5]

            И стая

Бросает сразу провода.

И — в тучи,

и в шальном размахе

Им ужас леденит висок,

И сосны — в стороны, и в страхе,

Чтоб не попасть под колесо…

И ночь бежит в траве по пояс,

Скорей, но вот белеет мгла —

И ночь бросается под поезд,

Когда уже изнемогла…

И как же мне, дорогою мчась с ними

Под ошалелою луной,

Не захлебнуться этим счастьем,

Апрелем, ширью и весной…

1939

«Учебник в угол — и на пароход…»

Учебник в угол — и на пароход,

В июнь, в свободу, в ветер, в поцелуи,

И только берега, как пара хорд,

Стянули неба синюю кривую.

(дата неизв.)

Уроки композиции

Весенний день дымит и кружится,

Мелькает и в глазах рябит,

От солнечного пива в лужицах

Пьянеют даже воробьи.

А вечерами крики умерли,

И месяц вылез, ярко-рыж,

И слышно мне в тиши, как сумерки

Стекают гулко с синих крыш.

А ночь запахнет дымом, дынями,

Вздыхает у мостов вода.

И звезды трепетными линями

Дрожат у ночи в неводах.

(дата неизв.)

«Светлые часы невозвратимы…»

Светлые часы невозвратимы,

Горькие, поверь, всегда при нас,

И они — хотим иль не хотим мы —

Складками лежат у наших глаз.

(дата неизв.)

Фонари созревают к ночи

Громадный город на заре

Гремит неугомонно.

На ветках стройных фонарей

Незрелые лимоны.

Но тени тянутся длинней,

И вечер синий-синий…

На ветках стройных фонарей

Созрели апельсины.

1939

«Полустудент и закадычный друг…»

Полустудент и закадычный друг

Мальчишек, рыбаков и букинистов,

Что нужно мне?

         Четвертку табаку

Да синюю свистящую погоду,

Немного хлеба, два крючка и леску.

Утрами солнце, по ночам костер,

Да чтобы ты хоть изредка писала.

Чтоб я тебе приснился… Вот и все.

Да нет, не все…

         Опять сегодня ночью

Я задохнусь и буду звать тебя.

Дай счастье мне!

Я всем раздам его…

Но никого…

1939

Осенние стихи

Уют жилья, последний ломоть хлеба,

Спокойный сон, счастливую игру —

Я все отдам за взгляд большого неба,

За жизнь, как поцелуи на ветру.

1937

«Но все пройдет. Раскат к полночи грянет…»

Но все пройдет. Раскат к полночи грянет

И сбросит все. И будет ночь и лед,

И только древний ветер над морями

Промчится с ревом. Но и он пройдет.

В ночи сполохи запылают грозно,

Одно усилье, зарева рывок —

И все пройдет. И будут только звезды

Лететь в ночи по бешеной кривой.

(дата неизв.)

«Осеннее небо беззвездней и ниже…»

Осеннее небо беззвездней и ниже,

И ветер к земле приник,

И поезд на нитку дороги нанижет

Летящие мимо огни,

И вихрем — назад, и боюсь не успеть их

В подарок тебе нанизать…

Но круче дорога, и северный ветер

Относит огни назад.

(дата неизв.)

«Я круга карусели не нарушу…»

Я круга карусели не нарушу.

Игра закономерна и горда.

Но что любовь? Прелестная игрушка,

Иль ветром перерезана гортань,

Или плевок под грязными ногами,

Или мираж над маревом морей,

Иль просто сердце вырывает Гамлет

Скорее,

    чтоб не жгло,

            чтоб умереть…

1938

«А одиночество бывает сразу…»

А одиночество бывает сразу —

С последними прощальными гудками.

Рассунуты скорей рукопожатья,

Один толчок, назад поплыл перрон,

Друзья бегут,

         заглядывают в окна,

Но круто обрывается платформа…

И ты один — в дороге.

Семафоры

Поднимут руки вверх,

         страшась разгона.

Мелькнут пакгаузы —

         и город кончен.

Пошли писать поляны и поля.

Вечерний лес дорогу распахнет

У дымного открытого окна,

Закурит не спеша,

         и будет молча

Глядеть тебе в глаза,

         припоминая,

Что будто где-то видел он тебя…

(дата неизв.)

Франсуа Вийон

Век, возникающий нежданно

В сухой, отравленной траве,

С костра кричащий, как Джордано:

«Но все равно ведь!» —

         Вот твой век!

Твой век ударов и зазубрин,

Монахов за стеной сырой,

Твой век разобран и зазубрен…

Но на пути профессоров

Ты встал широкоскулой школой…

Твой мир, летящий и косой,

Разбит, раздроблен и расколот,

Как на полотнах Пикассо.

Но кто поймет необходимость

Твоих скитаний по земле?

Но кто постигнет запах дыма,

Как дар встающего во мгле?

Лишь тот, кто смог в ночи от града

Прикрыться стужей как тряпьем, —

Лишь тот поймет твои баллады,

О мэтр Франсуа Вийон!

…И мир, не тот, что богом навран,

Обрушивался на квартал,

Летел, как ветер из-за Гавра,

Свистел, орал и клокотал.

Ты ветру этому поверил,

Порывом угли глаз раздул,

И вышвырнул из кельи двери,

И жадно выбежал в грозу,

И с криком в мир, огнем прорытый,

И капли крупные ловил,

И клялся тучам,

         как открытью,

Как случаю и как любви.

И, резко раздувая ноздри,

Бежал, пожаром упоен…

Но кто поймет, чем дышат грозы,

О мэтр Франсуа Вийон!

1939

«Пустеют окна. В мире тень…»

Пустеют окна. В мире тень.

Давай молчать с тобой,

Покуда не ворвется день

В недолгий наш покой.

Я так люблю тебя такой —

Спокойной, ласковой, простой…

Прохладный блик от лампы лег,

Дрожа как мотылек,

На выпуклый и чистый лоб.

На светлый завиток.

В углах у глаз — теней покой…

Я так люблю тебя такой!

Давай молчать под тишину

Про дни и про дела.

Любовь, удачу и беду

Поделим пополам.

Но город ветром унесен,

И солнцу не бывать,

Я расскажу тебе твой сон,

Пока ты будешь спать.

1939

Из цикла «Мастера» («В эту ночь…»)

В эту ночь

         даже небо ниже

И к земле придавило ели,

И я рвусь

         через ветер постылый,

Через лет буреломный навет.

Я когда-то повешен в Париже,

Я застрелен на двух дуэлях,

Я пробил себе сердце навылет,

Задохнулся астмой в Москве.

Я деревья ломаю с треском: