Моя леди Джейн - [63]

– Ничто не доставит мне большего наслаждения, чем провести время в вашем драгоценном обществе.

В напряженной тишине они направились к выходу. Добравшись до личных покоев, Джейн тут же направилась в спальню и сбросила с себя верхнюю часть облачения, словно не в силах более выдерживать ее веса, а затем принялась срывать драгоценности с шеи и выдергивать из прически.

Гиффорд медлил в дверях.

– Что же вы не заходите? – воскликнула Джейн, швыряя в угол туфли на высокой платформе. – Сесть, правда, негде, но можете перевернуть какой-нибудь платяной шкаф.

Он шагнул в комнату. Дверь за ним захлопнулась.

– Что вашему величеству будет угодно обсудить со мной? – В голосе Гиффорда не прозвучало и полутона обычного дружелюбия. Карие глаза смотрели холодно. На уровне нижней челюсти подергивалась мышца.

– Вы сердитесь, – отметила она.

Гиффорд поднял бровь.

– Какое право я имею сердиться? Я всего лишь подданный вашего величества.

Джейн нахмурилась.

– Не глупите. Вы не просто подданный.

– Кто же я тогда, ваше величество?

Джейн сжала кулаки и быстро заходила взад-вперед по комнате.

– Мой муж. Принц-консорт.

– Именно, ваше величество. Принцем и останусь.

Какое ребячество.

– Прекратите называть меня «величеством»! – Королева схватила с кровати подушку и запустила ею в него. Он едва успел увернуться. – Я вас уже об этом просила.

Он медленно моргнул, словно желая выглядеть простодушно.

– Как же мне называть ваше величество?

– У меня есть имя.

– Да, ваше величество. – Он наклонился и несколько раз взмахнул у пола рукой как бы в особо куртуазном поклоне. – Как пожелает ваше величество. Не то чтобы я имел право напоминать вашему величеству, но разве не приличествует вам местоимение «мы» в обозначении собственной особы? Вы представляете теперь всю Англию… – он сделал короткую паузу, – ваше величество.

– И почему же это вас так сердит? – Джейн метнула еще одну подушку, столкновения с которой Гиффорд вновь ловко избежал. – Вы же ненавидите политику. Много лет не появлялись при дворе. – Она горько усмехнулась. – Все это настолько комично, что даже грустно. Только представьте себе, как вы цокаете копытами по тронному залу и между чтением прошений вам скармливают морковку. Какая от вас может быть польза в качестве короля?

– Значит, вы считаете меня смешным. И ни на что не годным.

– Я этого не говорила. – Она замахнулась очередной подушкой.

– Говорить и не надо. Если я не провожу все дни напролет, уставившись носом в книгу, это еще не значит, что я не в состоянии понять ход ваших мыслей. – Он по-прежнему стоял неподвижно (если не считать уклонения от подушечных снарядов), заложив руки за спину, с высоко поднятым подбородком… Даже волосы его выглядели безупречно. – Признайтесь честно. Вы стыдитесь моего эзианства?

– Нет! Но эзианином здесь быть все еще опасно, и уже пошли разговоры о том, почему это ужин (как и наша свадьба!) всегда устраивается только после наступления темноты, даже посредине лета.

– Объявите меня вампиром, – предложил он. – Это надолго даст всем богатую пищу для пересудов. И кстати, что насчет тех указов и мер, которые мы обсуждали? Чтобы сделать королевство безопасным для эзиан. Защитить невинных. Помочь бедным. Чем вы сегодня занимались целый день, если не заботились об укреплении безопасности ваших подданных, ваше величество?

– Да сотнями разных дел, о которых вам даже представления не составить, поскольку вы-то скакали в это время по полям и лакомились яблоками. И вообще, если вы помните, я никого не просила делать меня королевой. С тех пор как мы сюда приехали, у меня и минуты покоя не было. Сначала мне сообщили, что мой лучший друг умер и – ну надо же, представьте себе! – что я теперь якобы должна занять его место. Место, к которому я даже в страшном сне не готовилась, а согласилась его занять только потому, что вы… ты меня уговорил. Потом вместо того, чтобы позволить спокойно оплакать тело брата, меня таскают с места на место, заставляют подписывать какие-то ничтожные бумаги, выбирать цвета для новых скатертей, принимать людей, которых я ненавижу, и в то же время теряться в догадках: почему твой отец с такой очевидностью хочет пропихнуть на трон тебя?

– А почему бы ему этого не хотеть? – осведомился Гиффорд.

– Ну да, нельзя не признать: куда как удобно быстренько жениться на девушке, которая совершенно неожиданно оказывается наследницей престола. Что ж, по крайней мере, ясно, что ты выбрал меня не за красивые волосы.

– Я тебя не выбирал, у меня никакого выбора не было.

– И конечно же, понятия не имел, что папаша готовит тебя к роли английского короля. Ты ведь слыхал, Гиффорд? Он уже даже корону для тебя выбрал.

– А почему ты так боишься разделить со мной власть? – горячо воскликнул он. – Почему мне нельзя быть королем?

Ну вот, так и есть. Королем он быть хочет.

Наверное, все время только этого и хотел.

Подушка выпала у нее из рук. Она сделала шаг назад, словно боль предательства внезапно пронзила ее насквозь.

Всю жизнь она сознавала, что окружающие используют ее как пешку в политических играх – отец, Томас Сеймур, мать, теперь вот лорд Дадли. Но как же ей не хотелось думать, что ее использует и Гиффорд.