Мой Пятигорск - [3]

Дункан создала свой стиль, свободный от стереотипов и школ. Ее танец выражал "волнения души". Для нее была важна красота, простая и сложная, как сама природа. Движения Айседоры не требовали жесточайшей, изнурительной подготовки. Программа Дункан включала технику перевоплощения в образ, умение сделать музыку символом для движений души, а выразительным жестам придать живописность. Художественный результат импровизационен по своей сути, на сцене он выглядит интуитивным озарением.

Портреты и фотографии не могут передать божественной мелодии движений Айседоры. Самым верным "документом" становятся отзывы... поэтов. Ибо танец Айседоры ассоциативен и метафоричен. "Музыка претворяется в ней и исходит от нее" (Максимилиан Волошин). "...В ее улыбке была заря. В движениях тела - аромат зеленого луга. Складки с туники, точно журча, бились пенными струями, когда она отдавалась пляске вольной и чистой" (Андрей Белый).

ИЗ ФУТУРИЗМА - В РЕВОЛЮЦИЮ

Известный поэт революции В.В. Маяковский был на Кавказских Минеральных Водах в 1927 году. В тот год до сентября он успел побывать в приволжских городах, на Украине и Белоруссии, за границей — в Варшаве, Праге, Париже, Берлине — и снова в Харькове, Донбассе, Крыму. На курорт Маяковский приехал не отдыхать, не лечиться. Он говорил, что здесь собираются люди со всего Союза и, послушав его, они увезут его стихи, его мысли в самые отдаленные уголки страны.

Где только можно он искал личного общения со своими читателями. Находились люди, твердившие, что его не понимают массы, что надо писать, как все. Быть как все, и писать как все создатель новых форм поэзии просто не умел. Поэт-трибун хотел, чтобы все поняли: его стихи с непривычными для тех лет разговорными интонациями созданы для чтения вслух «не для альбома тети, а для площади...».

Как пишет Е. Польская в своей книге «И звезда с звездою говорит», Маяковский приехал на Кавказские Минеральные Воды в первых числах сентября из Крыма через Новороссийск. Простудившись в дороге, он добрался до Минеральных Вод совершенно больной. В кисловодской гостинице «Гранд-отель» для него и его спутников были сняты комнаты. Тумбы пестрели афишами: «Владимир Маяковский. Разговор-доклад. Новые стихи и поэмы. Ответы на записки». Это была программа его выступлений на юге страны в то лето. Отложить уже объявленную первую встречу с публикой показалось неловким, и больной поэт 6 сентября выступил в Пятигорске на сцене Лермонтовской галереи. В конце вечера Маяковский, как всегда, отвечал на поданные ему записки. Недружелюбные выпады были, как и всюду. «Ваши стихи — агитки» кричали с мест «эстеты». «Очень рад, что вы это заметили! Спасибо за комплимент!» — отвечал он сердито и объяснял, что агитировать за Советскую власть в единственно возможной для поэта стихотворной форме считает для себя обязательным.

В 1927 году Маяковский уже зрелый поэт и опытный агитатор. Но в ранних произведениях поэт определял свое предназначение несколько иначе, как желание открыть "наши новые души" ("Владимир Маяковский").

Первые стихи Маяковский начал писать в Бутырской тюрьме, куда попал в результате своего участия в первой русской революции. Революционные события 1905 года поразили воображение двенадцатилетнего гимназиста. Позднее он писал: «Пошли демонстрации и митинги. Я тоже пошел. Хорошо».

Мечтая об ином прекрасном общественном устройстве, Маяковский с юности мучительно искал выход из того мира своекорыстия, в котором жил. И выход явился — революция. Грандиозное переустройство всего миропорядка, всего мироздания. Юноша с увлечением читает Маркса и Ленина, изучает тактику уличных боев, готовится стать профессиональным революционером. Четырнадцати лет он вступает в партию большевиков и становится «товарищем Константином» — для своих соратников и «Высоким» — для филеров из полицейской охранки, выслеживавших молодого пропагандиста и агитатора.

Нелегкий удел выпал на долю тех, кто в трудные годы после поражения первой русской революции начинал готовить пролетариат к новым схваткам с буржуазией. Свирепствовала реакция, на подпольщиков обрушивались суровые репрессии — аресты, тюрьмы, допросы, суды... Не миновали они и Маяковского, не по годам рослого, мужественного юношу; едва покинув стены гимназии, он попадает в полицейские застенки.

Три ареста, душные камеры полицейских домов, тесная тюремная одиночка завершили короткий период взросления и формирования характера — гордого, независимого, неукротимого.

О многом говорит такой факт: политические заключенные Мясницкого полицейского дома избрали шестнадцатилетнего юношу своим старостой. Этот прямой и справедливый человек смог завоевать уважение и доверие товарищей. В полицейских архивах сохранилась жалоба: «Владимир Владимирович Маяковский своим поведением возмущает политических арестованных к неповиновению чинам полицейского дома — настойчиво требует от часовых служителей свободного входа во все камеры, называя себя старостой арестованных... На все мои просьбы относительно порядка Маяковский не обращает внимания... 16 сего августа в 7 часов вечера... Маяковский, обозвав часового «холуем», стал кричать по коридору, чтобы слышали все арестованные, выражаясь: «Товарищи, старосту холуй гонит в камеру», чем возмутил всех арестованных, кои, в свою очередь, стали шуметь».