Мой отец Соломон Михоэлс. Воспоминания о жизни и гибели - [64]
Современники помнет, какое настроение царило в те дни в России. Измученные, изголодавшиеся, потерявшие близких люди были на пределе напряжения, и вступительные слова о долгожданном взятии Берлина вызвали вихрь рукоплесканий.
Через десять дней, в ночь на девятое мая, было объявлено об окончании войны.
Выступления, заседания, поездки и отчеты, бесчисленные встречи поглощали массу времени и сил. Но, как и прежде, несмотря на загруженность и усталость, отец с Асей каждый вечер бывали куда-нибудь приглашены. Они имели специальные пропуска и могли спокойно разгуливать ночью, несмотря на затемнение и комендантский час. Тышлер вспоминает об одной из таких ночных встреч:
«Однажды во время войны, когда Москва была погружена в абсолютную темноту, я шел по улице Горького. Навстречу мне двигалась группа из трех человек. Фонарь, который они несли, был очень яркий и освещал большое пространство. Я уже приготовился показать документы, но когда приблизился, то увидел впереди шествующего Чечика, который освещал путь идущим за ним Михоэлсу и Асе. Оказывается, у Михоэлса испортился карманный фонарь, и он воспользовался фонарем со свечой из театрального реквизита. Меня тут же повернули обратно, и мы, как гамлетовские могильщики, двинулись дальше. Кстати, фонарь был взят из шекспировского спектакля „Король Лир“ и создавал атмосферу средневековья».
Мне же вспоминается комический эпизод, связанный с нашими ночными походами. Как-то в самом конце войны по радио объявили, что «советскими войсками взят город Бердичев», и по этому поводу оглашался приказ дать салют в двенадцать залпов из ста двадцати орудий.
С того момента, как немцы стали отступать, по приказу Сталина торжественным салютом отмечалось взятие каждого города. Количество залпов строго определялось: Киев или Одесса — 24 залпа из 240 орудий, а города поменьше — 12 залпов из 120 орудий.
Бердичев — маленький провинциальный городишко из бывшей черты оседлости. Услышав, что он освобожден, мы выбежали на улицу. Разумеется, Тверской бульвар был пуст. Мы трое — Нина, мой муж и я — одни глядели на затемненное небо, озаряемое яркими вспышками салюта.
Неожиданно послышались громкие голоса и смех — кому-то тоже захотелось приветствовать город Бердичев. Мы двинулись навстречу голосам — и нос к носу столкнулись с папой, Асей и Чечиком. В этот момент где-то совсем рядом раздалось пьяное пение, мой муж с папой нырнули в темноту выяснить, кто там, и в случае необходимости защитить нас — в ту пору ночные выходы были небезопасны, так как темные пустынные улицы привлекали всякий сброд.
Вскоре до нас донесся весьма странный диалог. Пьяный где-то совсем рядом сипел благодушно: «Да что вы, граждане, я вам его задаром отдам». А голос отца явно увещевал: «Нет, нет, позвольте заплатить, я вам плачу сотню… мне эта вещь необходима…»
Наконец они подошли к нам, и при свете Чечикиного фонаря мы увидели пьяного матроса с каким-то жутким чайником в руках. Отец и мой муж, оба слегка сконфуженные, стали нас уверять, что, «во-первых, это не чайник, а кофейник и что в наше время купить такой кофейник — это редкостная удача».
Что и говорить, кофейников в ту пору, да и много позже, в продаже не водилось, но мы отнюдь не были убеждены (в отличие от мужчин), что приобретаем кофейник, тем более что наш новый приятель вдруг замолк и, засунув руку в карман, начал медленно оттуда что-то извлекать. Видно, отец заподозрил неладное, так как быстро отодвинул нас, но в этот момент матрос резко выбросил руку вперед… В руке оказалась крышка!
Мы с трудом уговорили папу не приглашать благодетеля домой, а тот, в свою очередь, с трудом согласился принять сотню, которую папа настойчиво пихал ему.
Закопченный, пропахший вином и водкой кофейник был отмыт и прослужил нам верой и правдой много лет.
После возвращения из Америки отец с Асей почти никогда не бывали вечерами дома. Всевозможные приглашения — частные и официальные — поступали на протяжении всех последних четырех лет папиной жизни. Но, как бы поздно отец ни возвращался, он всегда звонил нам наверх сказать, что пришел, и эту привычку я у него унаследовала, что, между прочим, весьма усложняет жизнь. Недаром еще Эля писала в письмах к брату: «Он человек, удивительно усложняющий все события». Насколько справедливо Элино суждение, мы убеждались неоднократно.
Девятого мая ночью, когда все радиостанции сообщили об окончании войны, мы, не помня себя от радости, бросились к папе, вниз. Он же встретил нас словами: «Мало выиграть войну. Теперь надо будет выиграть мир, а это значительно сложнее», — чем слегка омрачил наше безоблачное и приподнятое настроение.
Насколько он оказался прав, мы убеждались на протяжении всей своей дальнейшей жизни.
Утверждение отца, что «он боится хромать на сцене», мне думается, было лишь предлогом. На самом деле ему не хотелось возвращаться к давно сыгранным ролям, а на создание новых не было ни времени, ни условий.
Проблема репертуара, претензии и обиды актеров, что он мало уделяет им внимания, неполадки в бюджете театра, поток посетителей, который переливался с Кропоткинской (там помещался Антифашистский комитет) на Малую Бронную, в театр, — все это назойливо и неотступно следовало за ним и лишало физической возможности работать. Страшно угнетало и нервировало отца.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.