Мой нелучший друг - [26]

Глава 14

Несколько дней спустя Юлька отправилась на прием к потомственной гадалке, победительнице шоу про экстрасенсов, ведунье в седьмом поколении. И та вроде как нашла у Печенкиной сглаз и родовое проклятие, с чем и были связаны последние Юлькины неудачи.

– Порчу навели на выпавшие волосы, – глядя в стеклянный шар, изрекла гадалка.

– Кто?

Затаив дыхание, Печенкина слышала, как бьется испуганное сердце. Гадалка рассматривала шар, словно альбом с невидимыми картинками. С интересом. Говорила грудным тихим голосом, что придавало происходящему атмосферу особой таинственности.

– Женщина это. Магией владеет. Общее у вас. Что-то общее.

– Что общее?

– Не вижу, детка.

Гадалка щурилась, будто наводила резкость. Но шар молчал.

– Квартира? – обескровленными губами зашептала Юлька.

– Нет. Это живое. Это человек.

Она рассматривала свой шар, и Юлька тоже наклонилась через стол, пытаясь увидеть в стекле какую-то подсказку. Но экстрасенс грозно зыркнула на нетерпеливую клиентку, и Юлька отодвинулась обратно. От любопытства у нее зачесались ладони.

– Этот человек мужчина?

Экстрасенс неопределенно пожала плечами.

– Да или нет? – уточнила Юлька.

Гадалка глубоко вздохнула, закрыла глаза и впала в транс. Юлька сгорала от нетерпения, но потревожить колдунью не решилась. Это магия, процесс непредсказуемый. Да и ссориться с такими людьми себе дороже. Юлька сидела, ждала, разглядывала интерьер комнаты. Колдунья вернулась в сознание, когда время сеанса было на исходе.

– Волосы твои у нее. Работает над ними. Поэтому ты невезучая.

Улетела Печенкина от колдуньи в полной уверенности, что знает заказчика.

– И ты в это веришь?

Я готовила ужин и слушала Юлькин рассказ.

– Ты знаешь, кто она такая? Она все видит. Абсолютно все – и будущее, и прошлое. Конечно, я ей верю.

Юльке не нравился мой скепсис, а мне не нравилось, что подруга верит в небылицы.

– Она тебе даже не назвала, кто это – мужчина или женщина, – пыталась я отрезвить подругу.

– Она сказала, что это человек.

– Ну, а у людей бывает два пола: мужской и женский. Что, так тяжело это было увидеть?

– Есть еще третий пол – пенсионерский. Это мой Зося. Поэтому она так неопределенно передернула плечами. Вроде мужчина, но хвостик завял.

– Если у Зоси хвостик сник, зачем какой-то женщине колдовать над твоими волосами? Тем более, вы давно расстались. Юля, очнись! Это полный разводняк. Надеюсь, ты ей недорого заплатила за сеанс?

– Триста баксов.

– Сколько?

Я отбросила ложку, которой помешивала вермишель, и подошла к Юльке.

– Нам за квартиру платить, ты не забыла?

– Не забыла.

Она сердито посмотрела мне в глаза.

– Вот отомщу этой стерве за все свои неприятности, и деньги к нам вернутся.

Я покачала головой и вернулась к плите. Если Юлька что-то втемяшит себе в голову, прячься. Уверенная в своих догадках, она стала расхаживать по кухне и рассуждать вслух.

– Волосы могли остаться только в ванной и на подушке. Или в этой квартире, или в Зосиной.

– В гримерке еще, – предположила я.

– Нет. В гримерке нас много. Кто знает, что этот выпавший волос – мой?

Юлька смотрела в потемневшее стекло на свое отражение и разговаривала сама с собой.

– Я знаю, кто это.

– Кто?

– Наталья, нынешняя Зосина подружка.

– Ты же сказала, что он уже того, отцвел. Не ходок.

– Ну, об этом никто не знает. Ему для имиджа положено.

– И зачем этой Наталье твои неприятности? Прежде чем винить человека, нужны доказательства.

Я пыталась вразумить Печенкину и защитить от Юлькиной мести неведомую мне девицу.

Но подруга была уверена в своей правоте и, доказывая мне очевидный на ее взгляд факт, аж раскраснелась.

– Она это!

– Зачем ей тебя заколдовывать? Ведь ты для нее прошлое и угрозы не представляешь.

– Как сказать, – таинственно улыбнулась Юлька.

– Что? Что? Говори, не темни.

– Я на прошлой неделе встречалась с Зосей, он обещал записать мне сольный альбом, – с гордым видом призналась она.

– Это после всего, что он сделал? – не могла я поверить услышанному.

– А что такого? Погорячился, бывает. А сейчас планирует мне альбом записать.

Я смотрела на довольную подругу и думала, что на такие унижения ради карьеры не соглашусь. Никогда. Пусть лучше кану в безызвестность певиц-однодневок, пусть обрасту паутиной бытия.

– Вчера, – продолжала Юлька, – когда я выходила из подъезда, наткнулась на эту мегеру.

– Она знает, где ты живешь? – ахнула я, подозревая наихудший вариант.

– Нет, я выходила из ее подъезда. В смысле, они там с Зосей живут, в том доме.

– Они живут вместе?

– Да, Зося в нее столько вложил, что теперь уже и бросить жалко, – пояснила Юля.

– И из жалости с ней живет. Как же.

– Живет он дома, с женой. А с ней квартиру снимает.

– Ей снимает?

– Там и его вещи есть. Мы там встретились. Пока Наташа на студии была.

– Фу, как противно, – скривилась я. – А почему вы не на студии встретились, если альбом планируете записать?

– Ты что ко мне прицепилась? – разозлилась Юлька. – Радуешься, что Пачерного окрутила без постели?

Я резко закрыла рот и вернулась к вермишели. Она, конечно, разварилась, раскисла и напоминала неудавшийся молочный кисель комочками. Пока я плевалась и пыталась процедить суп-пюре через дуршлаг, Юлька остыла и стала рассказывать дальше.