Мой мир: рассказы и письма художницы - [20]
А потом – кончился вечер, и я вышла на улицу. Там шёл дождь. Я, доставая из кармана перчатки, нечаянно выронила какую-то мелкую монетку прямо в лужу. Доставать её я, конечно, не стала, а быстро пошла дальше. Слышу – сзади кто-то кричит: «Девушка, подождите!» Обернулась и вижу, что меня догоняет старший Мельников с белым платочком в руках. Отдышавшись, он говорит мне: «Вы уронили копеечку!» Достаёт из платочка вынутую из лужи и обтёртую копеечку и подаёт её мне. Мне стало неловко. Я говорю: «Ой! Зачем вы беспокоились, это совсем неважно!» А он мне отвечает: «Напротив, это – чрезвычайно важно. Каждая копеечка важна. Нужно уважать копеечку!» Тут мне стало ещё стыднее. Но старый Мельников ласково улыбнулся и сказал мне на прощание: «Всего вам самого хорошего!»
Цветы для любимой
Говорят, что французы – народ скуповатый, и в то же время говорят, что им присуща галантность по отношению к прекрасному полу. Как же совмещаются эти два качества в одном народе? Это загадка.
А вот мне известна одна история, которая исключает скупость и показывает во всей красе галантность французов.
Герой этой истории – скромный французский старичок, продавец цветов в зале ожидания парижского аэропорта. Он предлагал туристам купить цветы. Чудесные свежие гвоздики были красиво расположены в маленькой изящной корзиночке. Перед старичком с гвоздиками задумчиво стоял турист из России. Это был высокий красивый человек не первой молодости. Человек этот стоял и мысленно ругал себя последними словами примерно так: «Ну и скотина же я, ну и болван! Накупил себе книг у букинистов на все деньги (а много ли их было?!). Увлёкся, забыл про свою любимую жену, не подумал о ней, а она как раз сейчас болеет… Может быть, хватит оставшейся мелочи на один цветок? Ох, навряд ли…»
Он протянул на ладони несколько мелких монет и умоляюще сказал старичку, великолепно произнося французские слова: «Месье, умоляю Вас, продайте мне, пожалуйста, хоть один цветок для моей любимой!»
И вот тут-то и проявилась старинная галантность французского народа. Она вся собралась на минуту в одном маленьком скромном старичке, продавце цветов в парижском аэропорту. Старичок, радостно просияв, просто сказал туристу: «О, для Вашей любимой! Тогда возьмите, прошу Вас, от меня в подарок все эти цветы вместе с корзиночкой и будьте счастливы!»
«Вот это – да! Ничего себе – скупость», – подумал турист из России. Он горячо поблагодарил старичка, они обменялись рукопожатием и улыбками. И счастливый турист из России побежал догонять свою группу, прижимая драгоценную корзиночку к груди…
Эту историю мне рассказал мой учитель – художник М.Т Хазанов. Он сам наблюдал сцену дарения корзиночки и радовался за своего друга, поэта, художника и блистательного переводчика Вильгельма Левика. Все, кто любит поэзию, поймут, что я имею в виду, говоря о Левике и произнося слово «блистательный». Немало потрудился Левик, переводя французских поэтов, одни переводы Ронсара чего стоят! Вот и Франция преподнесла ему чудесный подарок.
А что же купил во Франции своей жене мой учитель, который, конечно, тоже растратил свои деньги на книги по искусству и репродукции?
У него, в отличие от Левика, всё-таки осталась маленькая сумма. И Хазанов стал искать магазинчик поскромнее в надежде хоть что-нибудь купить. В одной витрине он увидел немного выгоревшую от солнца розовую кофточку. Цена вполне устраивала, и Хазанов смело вошел в магазинчик. Он был вполне уверен в себе, так как твёрдо знал два главных французских слова: «вуи» и «нон». Несколько приблизительно произносимые им, они переводились как «да» и «нет». Но бедный мой учитель не учёл темперамента французских продавцов. Они налетели на него со всех сторон, окружили и, как он ни сопротивлялся, насильно усадили в роскошное кресло. Узнав, что он из России, один из продавцов побежал на соседнюю улицу за переводчиком. А пока что заиграла чарующая музыка и на подиум вышли шикарные манекенщицы. Они демонстрировали… меховые манто. Единственный зритель сидел в кресле и тоскливо подумывал, как бы ему отсюда выбраться. Впрочем, он уже устал сопротивляться. Кресло было таким удобным, музыка завораживала, а он так устал…
Но вот, наконец, программа показа подошла к концу. И тогда мой бедный учитель, вызвавший столько хлопот, встал с кресла и скромно указал рукой на кофточку в витрине. Любезные французы ничем не выдали своего разочарования. Они, не моргнув глазом, сняли розовую кофточку с витрины, красиво упаковали её и проводили Хазанова до двери с таким видом, словно он весьма обязал их свой грошовой покупкой.
Вот истинно французская любезность!
Рассказывали, что…
У Чехова приводится как пример пошлости надпись на спичках: «Эти спички украдены у таких-то»… Однако, это, видимо, было в обиходе.
В театре Мейерхольда на дверях, которые обычно украшаются литерами «М» и «Ж», было написано: «Минута стыда, но год здоровья». А на электрических лампочках написали: «Эта лампочка украдена из театра Мейерхольда». С этой надписью лампочки стали разворовываться ещё больше, уже в качестве сувениров.
А писатель Гиляровский ставил на книгах из своей библиотеки штамп: «Эта книга украдена из библиотеки Гиляровского». У моего отца было несколько таких книг. Текст штампа был исправлен рукой Гиляровского: «Не украдена, а подарена».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.