Мой любимый шотландец - [111]

Хэтти распахнула дверь и застыла, обнаружив неприятный сюрприз. Стройный, хорошо одетый мужчина за столом Люциана не был ее мужем.

Глава 33

Помощник Люциана уставился на нее, словно на привидение, и выпрямился, украдкой закрывая папку.

– Миссис Блэкстоун. Простите, от моего внимания совершенно ускользнуло, что вы должны вернуться сегодня.

Прилизанные волосы, лицо помятое – в дымном газовом свете комнаты без окон он был похож на оплавленную восковую фигуру, которую держали слишком близко к огню.

И тут Хэтти заметила бумаги, рассыпанные по полу. Кража со взломом. Громилы. Подозрения Айоф оправдались! И кроме них, в особняке нет никого… Сердце ее едва не выпрыгнуло из груди.

Хэтти выдавила улыбку.

– Не беспокойтесь, – проговорила она. – Мой приезд был незапланированным.

– Ваш? – быстро переспросил мистер Мэтьюс. – Значит, мистера Блэкстоуна здесь нет?

Спину обдало холодом. Она совершила ошибку. Хэтти не сводила взгляда с лица Мэтьюса, с лихорадочно блестевших глаз, делая вид, что не замечает ни открытого чемоданчика на столе, ни сломанных петель на большом шкафу у него за спиной.

– Едет следом, – заверила она. – Должен быть с минуты на минуту.

– Вот как. – Лоб Мэтьюса заблестел от пота.

– Не буду вам мешать, – сказала Хэтти, отступая на шаг. Выражение его лица стало странно безжизненным. – Я позвоню, чтобы принесли чай, – добавила она сладким голоском, а пульс твердил: беги-беги-беги.

– Боюсь, я не могу вам этого позволить, – заявил Мэтьюс и сунул руку во внутренний карман. Металлическим блеском сверкнул пистолет.

Разум Хэтти помутился. Беги-беги-беги! Ноги приросли к полу.

Мэтьюс приблизился, словно персонаж из ночного кошмара.

– Входите, – велел он, направив на нее черное дуло пистолета. – Закройте дверь.

– Если вам нужны деньги… – заученно произнесла Хэтти.

Под его левым глазом задергался мускул.

– Пожалуйста, закройте дверь.

Она подчинилась, но руки дрожали так сильно, что Хэтти не смогла ухватиться за дверную ручку и повернуть ее как следует.

– Живей! – рявкнул Мэтьюс.

Хэтти удвоила усилия, дверь захлопнулась, и неподвижность Мэтьюса сменилась нервными, беспорядочными метаниями. Продолжая направлять на нее трясущийся пистолет, он принялся бесцельно вышагивать по кабинету, бормоча себе под нос.

Кричать нельзя – это одно из главных правил во время похищения.

– У меня есть кое-какие украшения, – сказала Хэтти. – Если нужно – возьмите.

– Цыц! – Мэтьюс провел рукой по волосам, вцепился и дернул, что-то шепча. Развернулся и выхватил стул, стоявший возле стены, подтащил к столу и уставился на Хэтти налитыми кровью глазами. – Сядьте.

Она не чуяла под собой ног, однако подошла и села. Мэтьюс стоял так близко, что она слышала, как хрипят его легкие. От него остро пахло потом и дымом. Ему явно нездоровилось.

Хэтти подняла взгляд.

– Я хочу вам помочь, – тихо проговорила она, – и никому не скажу ни слова.

Мэтьюс недоверчиво хмыкнул и покосился на беспорядок на столе.

– И почему же вы так поступите, миссис Блэкстоун?

– Я… я не люблю своего мужа, – призналась она. – Вы ведь наверняка знаете, что он заманил меня в компрометирующую ситуацию.

Губы Мэтьюса презрительно изогнулись.

– Ну да, и я бы испытал огромное возмущение в случае с любой порядочной, благовоспитанной леди, попавшей в лапы этого гнусного выскочки. Однако в случае с вами… – Мэтьюс оглядел ее и облизнул нижнюю губу. – Вы подались ему навстречу. Более того, я наблюдал за вашим поведением в гостинице. Даже слепому очевидно, что вы полностью подчинились его распутному влиянию! От вас им буквально пахнет. Не пытайтесь меня провести, мэм.

Все возражения застряли у нее в горле. Он чуть не назвал ее шлюхой.

– Ваши украшения я возьму, но поверить, что вы будете хранить молчание, не могу. – Он придвинул к ней тяжелую пишущую машинку. – Зарядите бумагу, – велел он, доставая смятый листок.

Чем сильнее Хэтти нервничала, тем более неуклюжей становилась. Мышцы ее свело судорогой. Она потихоньку подвигала пальцами, обливаясь потом, щелкнула прижимной планкой и попыталась просунуть бумагу под валик.

– Теперь печатайте, – приказал Мэтьюс, приложив пистолет к ее плечу. – Дорогой муж, – продиктовал он. – Что это? – воскликнул он, склонившись. – Что вы делаете?

Она промахнулась и вместо буквы «д» напечатала «ж». Левое веко Мэтьюса яростно дернулось.

– Держите меня за дурака?

– Н-нет. Я плохо п-печатаю.

– Господи Иисусе! – Он вырвал лист из машинки. – Встаньте! Подвиньтесь! – Мэтьюс занял ее место и положил пистолет на стол. – Не вздумайте дурить! Просто стойте смирно. Не вынуждайте меня к радикальным мерам.

Хэтти стояла неподвижно, как кукла, но под ледяным покрывалом страха начал закипать гнев. Да как он смеет рыться в кабинете Люциана, как смеет у него воровать?!

Мэтьюс застучал по клавишам, потом пробормотал:

– Прошу прощения. Я забылся. Разумеется, вы не понимаете серьезности ситуации.

За ним по пятам идут вышибатели карточных долгов – это единственное объяснение.

Он отстукивал на машинке, мыча сквозь стиснутые зубы. Шуберт, оцепенело подумала Хэтти, он напевает серенаду Шуберта.

Мэтьюс выдернул листок из каретки и положил перед ней. Это было письмо от имени Хэтти, в котором она сообщала Люциану, что уезжает с семьей на континент и хочет жить отдельно. У нее защемило в груди от новой опасности.