Мой любимый шотландец - [110]

– Спасибо, что рассказали мне, мисс Бирн.

Угловатое лицо гостьи смягчилось.

– Миссис Блэкстоун, он жил лишь местью Ратленду и был готов бросить ее ради вас. Я, конечно, не гадалка, но мне думается, что он вас простит.

Хэтти знала, что ей тоже придется прощать. Она все еще таила обиду на то, как начался их брак. И до сих пор не могла простить себя за глупую выходку в галерее. Дымка страсти слегка затуманила эти уродливые, терзающие душу чувства, но они никуда не делись. Люциан прав, подумала Хэтти, отчасти это была проверка – оставить Ратленда в покое, попытка восстановить веру в собственные силы, превратив его из темного рыцаря в сэра Галахада. Что, если вечно тлеющая обида будет разгораться всякий раз, стоит ей разозлиться по любому поводу?

Мисс Бирн допила чай и достала из сумочки небольшой конверт.

– Не могли бы вы это ему передать, когда он вернется?

– Обещать ничего не могу: кто знает, когда он появится, – вздохнула Хэтти, добавив про себя: «если вообще появится».

Айоф хихикнула.

– Я знаю, – сказала она. – Повторяю: ради вас он готов был отказаться от мести Ратленду. Боюсь, вам от него не убежать. На самом деле, – она достала карманные часы, – я полагаю, его стоит ждать сразу после полудня. Вряд ли он даст вам больше двух поездов форы.

Хэтти затрепетала – сначала от радостного предвкушения, потом от тягостного предчувствия. Гора нерешенных проблем между ними была очень высока.

Айоф Бирн убедилась, что письмо попало в надежные руки, и собралась уходить. Хэтти кое-как проводила ее к задней двери, засыпая на ходу. Правда о семье Люциана лишила ее последних сил. Мисс Бирн взяла с вешалки шляпку, перчатки и пальто. Еще миг, и она удалится, оставив Хэтти одну в доме, полном призраков.

На пороге ирландка обернулась.

– С вашего позволения, – проговорила она, отломив еще веточку лаванды, и вручила Хэтти. – Говорят, ее аромат успокаивает.

Хэтти изумленно взяла цветок.

– Благодарю. – Она машинально поднесла лиловую веточку к носу и вдохнула. Действительно, успокаивает. Запах напомнил ей лавандовое мыло Кэтрионы. Давление в груди ослабело, словно по волшебству.

– Ну вот, – сказала мисс Бирн и подмигнула. Или же Хэтти почудилось.

– Вряд ли я вам нравлюсь, – пробормотала, как в бреду, Хэтти, неожиданно осмелев. – Похоже, инцидент в гостиной при нашей первой встрече вас весьма позабавил.

Мисс Бирн лукаво улыбнулась.

– Еще как, – призналась она. – Мне стало ясно, что Блэкстоун обзавелся женушкой, которая не побоится ему дерзить.

– Ох!

– Он это заслужил, – отметила мисс Бирн. – Пожалуй, такая ему и нужна. Вам нравятся мюзик-холлы, миссис Блэкстоун? Вы должны как-нибудь присоединиться ко мне и моей подруге мисс Паттерсон – мы знаем все лучшие представления. К тому же мы живем рядом с самым большим театром в Ист-Энде.

Хэтти сломала печать на письме мисс Бирн еще на лестнице, бредя в свои покои. Теперь женщина ей нравилась, она знала, что должна уважать личное пространство мужа, но какие к черту тайные послания? Хватит с нее тайн!

По поводу кражи со взломом: хотя доказательств недостаточно, чутье мне подсказывает, что это сделал твой проныра-помощник. Если преступник он, то я хочу получить обратно свои запонки. Также в твое отсутствие он принялся играть по-крупному. Я так понимаю, Ричи решил натравить на него своих громил – если до него не доберешься ты, они точно его достанут.

А.Б.

Хэтти помедлила на площадке, вцепившись в перила и пережидая головокружение. Кража со взломом? Громилы? Проныра-помощник, несомненно, мистер Мэтьюс. Ей вспомнилась его дерганая улыбка, и по спине заструился холодный пот. Где же мистер Мэтьюс? Внезапно дом показался ей страшно пустым, тишина – угрожающей. Прилив энергии помог Хэтти добежать до спальни и захлопнуть дверь. Потом она заперлась на ключ.

Воздух в комнате был спертый, но сверкающая мебель красного дерева, синие обои и шторы выглядели как прежде. Обстановка все еще казалась чужой, словно она вернулась из годичного путешествия, после которого привычные места кажутся старыми и маленькими. На туалетном столике валялись флакончики с духами и горшочки с кремами, опрокинутые брошенной в сердцах коробочкой для украшений. В горле Хэтти встал ком. Она положила записку мисс Бирн на стол и дрожащими руками взяла коробочку. Грудь пронзила острая боль – на красном бархате лежала серебряная любовная ложечка.

– О, Люциан! – прошептала она.

Кулон был твердым и теплым на ощупь, совсем как мужчина. Она прижалась губами к петле в форме сердечка. «Прошу, вернись домой, – взмолилась Хэтти. – С Мэтьюсом творится что-то странное, и нам нужно многое обсудить».

Сжав ложечку в кулаке, она пошатываясь побрела к кровати. Сейчас только сон ее и спасет. После можно помыться, надеть повседневное платье и навестить Люси, Аннабель или Кэтриону. Она будет в безопасности с любой из подруг. Хэтти уснула, едва коснувшись подушки.

Проснулась она от унылого полуденного света – какое разочарование после снившихся ей лавандовых полей во Франции. Понуро обув домашние тапочки, Хэтти направилась к душевым на первом этаже. Когда она проходила мимо кабинета Люциана, боль в груди усилилась. И вдруг раздался какой-то слабый звук, потом глухой удар. Словно книга упала. Сердце Хэтти возбужденно подпрыгнуло – Люциан здесь! Он уже приехал. Она повернулась к двери, хотела постучать и передумала. Если Люциан последовал за ней, как предсказала Айоф, то почему же сначала не поднялся в ее комнату? Наверное, увидел, что она спит, и решил не беспокоить…