Мой лучший враг - [74]

Я просыпаюсь.

– Хочешь, чтобы я остановилась?

Из его груди вырывается какой-то рык – я чувствую, как кожа вибрирует под пальцами. Почему-то это и то, как он прикрывает глаза, распаляет меня даже сильнее поцелуев.

– Не понимаю, бесенок, какие у тебя отношения с романтикой, – выдает Рейм хрипло. – Ты вздыхаешь о парне годами, как наивная мечтательница, но на свидания не хочешь. Начинаешь целоваться как в первый раз, а потом раздеваешь меня сама.

Он говорит, но слова вряд ли самое важное, потому что его пальцы берутся за мою блузку и медленно, с упорством расстегивают пуговицы. Потом тянут ткань вниз – и та покорно соскальзывает на пол.

Должно бы стать прохладнее, но я этого не чувствую. Жарко до безумия на самом деле.

Взгляд Идена поднимается от моего пояса к груди, к шее, снова добирается до моих глаз.

А после мы друг друга уже не останавливаем.

Его руки хватают меня за бока и притягивают. Мой живот впечатывается в его. Наши губы снова встречаются. Я продолжаю бороться с его одеждой. Рейм освобождает меня от лифчика – и тем, как ловко это происходит, я немного недовольна.

Этот засранец, в отличие от меня, спал с кем попало. Еще и наверняка гордится, что оприходовал толпу девиц.

Я, может, тоже не хочу, чтобы близость между нами слишком много значила. Просто секс – нынче люди им занимаются без обязательств, спасибо новым заклятьям, избавившим мир от некоторых болезней и незапланированных детей. Спасибо, что мы вообще не в мраморном веке.

Я берегла себя от любых парней ради Альнара, но сколько можно?

Это, в конце концов, способ проверить отношения. Что, если я избавлюсь от этого физического зуда и снова взгляну на Рейма трезво, как должна? Что, если просто разочаруюсь?

У меня подозрительно много аргументов – пока ладони избранника сжимают мое тело.

– Всегда хотел увидеть твою грудь, – улыбается он порочно. – Ну, к тебе или ко мне?

Вместо ответа легонько толкаю его. Мы забираемся в его комнату, даже толком не расцепившись.

Здесь по-своему интересно: творческий беспорядок, и пахнет как-то по-другому. Оценить обстановку я успеваю, когда Рейм сдирает покрывало с кровати. Чувствую напряжение – в его сбившемся дыхании, в том, как резко он разворачивается.

А потом он опускается передо мной на колено и начинает расстегивать мои брюки. Стягивает их почти медленно. Длинные пальцы скользят по бедрам, собирая ткань в складки. Рассыпают искры под коленями, обхватывают икры. Он прислоняется лбом к моему животу: дыхание опаляет кожу, и от него по всему телу бегут сумасшедшие волны. Собираются между ног, где наливаются сладкой тяжестью – почти нестерпимой.

Из груди рвется стон.

Рейм стонет в ответ и бросает меня на кровать.

– Ты слишком красивая, – обвинительный тон, будто он тоже недоволен. – Последний раз спрашиваю: ты девственница?

– Да уж, потом спрашивать будет странно, – тяжело дышу. – Да, я чиста, невинна и буду судить по тебе обо всем мужском племени.

– Придется позаботиться о нашем племени, – бормочет он. Его глаза – совсем темные, будто кто-то капнул чернил в аквамариновую голубизну. Грудь и живот – манящее произведение искусства, и я жалею, что он все еще в штанах, хотя ремень успел выудить, и ткань сидит достаточно низко. Вижу слегка выступающие кости бедер, упругие косые мышцы. К ним так и хочется потянуться, но избранник велит:

– Расслабься.

Я невольно подчиняюсь. Откидываюсь на простынях и не могу не замечать, как теперь его взгляд скользит по моему телу. Задерживается на каждом изгибе, словно сам по себе опаляет кожу. Какая уж тут забота? Мне уже слишком сладко. Слишком до болезненного хочется сжать ноги, чтобы как-то унять разгорающееся там пламя.

Особенно когда его ладони обхватывают мою грудь. Когда губы присоединяются следом. Чувство сумасшедшее: нежность и похоть в одном флаконе, в горячих движениях языка. Его пальцы раздвигают мои бедра и ложатся между. Я ахаю. Ерзаю, откликаясь на движения его аристократической руки, стону невольно.

Поцелуи жалят тело, прокладывают дорожку вниз и тоже спускаются туда.

Проклятье, это слишком. Я надеялась, что будет приятно – не зря же вокруг столько озабоченных придурков. Но в следующую пару минут могу только выгибаться и бессвязно бормотать.

– Иден, – голос совсем слабый и глухой. Я впиваюсь пальцами в черные волосы, кусаю губы и не нахожу себе места. – Подожди. Я хочу… тебя хочу.

Рывком поднимаюсь, хватаю его, когда он распрямляется, и вцепляюсь в его брюки. На самом деле он сам стягивает их и все остальное – я только успеваю мазнуть ладонями по ткани. Не знала даже, что от одежды можно избавиться так быстро.

И вот теперь он полностью голый, а у меня кружится голова. «Красивый засранец», – повторяю про себя.

Оказывается, голый парень, еще и твой парень, – это очень возбуждает. Особенно когда видела раньше мужчин без одежды только на пошлых картинках.

То, что происходит дальше, вообще ни на что не похоже. Он нависает надо мной, снова ласкает меня пальцами, но я чувствую упругую твердость между ног. Потом он все же толкается в меня – и от первого движения искры сыпятся из глаз. Хорошо, если не вместе со слезами. Боль притупляет уже почти залившее меня до краев наслаждение. Кажется, что меня разрывает изнутри – терпеть почти невозможно, но есть в этом и что-то желанное. Знакомое. Я впиваюсь ногтями в плечи Рейма, и мы делим боль на двоих.