Мой личный военный трофей - [43]
Смею сказать, мы подружились с Вайсом (он сам “документирует” это в “Дневниках”). Вечерами, после наполненного встречами, беседами, официальными мероприятиями дня, он обычно приходил ко мне, чтобы рассказать и обсудить увиденное и услышанное. Ему нужны были дополнения, объяснения, поправки, опровержения, комментарии, чтобы лучше узнать и понять страну, людей, условия жизни. Важно, по-видимому, для него было и то обстоятельство, что первые четыре послевоенных года я проработала культурофицером в Берлине. Некоторых из действующих лиц его романа (а почти все они реальные лица — писатели, художники, политики, деятели международного революционного движения) мне доводилось встречать. Особенно его интересовал Андре Симон, соавтор Вилли Мюнценберга по “Коричневой книге” (1933), занимающего в романе видное место.
Вайс хотел знать подробности жизни в послевоенной Германии, событий того времени, начала “холодной войны”, очень скоро породившей знаменитый “воздушный мост” между Западными зонами оккупации Германии и Западными секторами Берлина.
Разумеется, была не только “просветительская работа”. Однажды у меня собрались по случаю приезда Вайса друзья. Вернувшись с работы, я боялась, что не успею все приготовить к приходу гостей. Вайс сразу же взялся за работу: “Картошку почищу я — я квалифицированный мастер этого дела”. Бокалы на стол не поставишь же прямо из кухонного шкафа — и Вайс принялся полировать их, пока не смог удовлетворенно сказать: “Сверкают не хуже, чем в Кремле”.
Прекрасный вечер мы провели у Константина Симонова (Вайс вспоминает этот вечер в “Дневниках”), где его поразил огромный, образцово организованный архив (дело рук Нины Павловны Гордон). Как переводчик, я не всегда была на высоте. Так, я не знала, как по-немецки “вошебойка”, запуталась в описании, и Симонов “извинил” меня: “Конечно, откуда Жене знать, она ведь из флота — аристократии вооруженных сил, там такого не знали”.
Он подружился с Юрием Трифоновым, — Вайс хотел с ним познакомиться, знал, что Нобелевский лауреат Генрих Бёлль предложил его как следующую кандидатуру на получение Нобелевской премии за роман “Нетерпение”, крайне актуальный в Германии времен “Красноармейской фракции”.
В “Дневниках” записано:
“11.9. В дальних местах порой находишь внутреннее родство (Женя, Трифонов) — одинаковое жизненное окружение вообще не дает никакой гарантии понимания и дружбы”.
В Волгограде Вайс побывал вместе с Фридрихом Хитцером (ФРГ) и Макс-Вальтером Шульцем (ГДР). После возвращения мы устроили в редакции “Вопросов литературы” их встречу с писателями — участниками Сталинградской битвы Сергеем Смирновым и Юрием Бондаревым. “Немцы” привезли из Волгограда необъятных размеров арбуз, в окошко редакции заглянул и, увидев компанию, присоединился наш частый в те дни гость Иннокентий Смоктуновский, чью статью о Пушкине мы готовили к печати — возможностью выступить в новом для себя амплуа наш великий артист немало гордился. В общем, вечер удался на славу, — надо ли говорить, что арбуз не одиноко торчал на столе, до антиалкогольной кампании ведь было еще более десяти лет. Тем не менее мы умудрились смастерить из разговора вполне достойную, серьезную публикацию.
Вернулся из Волгограда Вайс, полный впечатлений. Он видел восстановленный город, побывал в образцовых колхозах и детских садах — настолько образцовых, что даже записал: “Такие детские сады пригодились бы и в Швеции”.
Свои впечатления о Советском Союзе Вайс так суммировал в “Дневниках”: “Каким образцом могла бы быть эта страна, если бы она разделалась со своим прошлым”.
Ну, что касается второй части записи, то, как известно, мы этим до сих пор усердно занимаемся, хотя Вайс раньше нас стал разбираться с прошлым — оно ведь не только наше; недаром в романе воспет Геракл, — как бы пригодился он для расчистки авгиевых конюшен!
А что сказать о первой части записи — о стране-образце с ее колхозами и детскими садами? Как-то не пришлось к слову напомнить Вайсу то, чего он не мог не знать, но явно забыл (или хотел забыть): о величайшем российском изобретении всех времен и народов — потемкинских деревнях.
Увидеться нам больше не довелось.
После отъезда Вайса из Москвы мы перезванивались, иногда он звонил из Берлина, где бывал как член-корреспондент Академии искусств ГДР. И переписывались. Приведу несколько отрывков из писем Вайса, отражающих не только его жизнь в Стокгольме, но и работу над тремя томами “Эстетики сопротивления” — этой широкой панорамы политической, философской, культурной жизни Европы 1937–1945 годов, энциклопедии трагических ошибок и преступлений в истории коммунизма. Эта работа часто не спорилась и потому была мучительной.
“Временами я остаюсь один с моей маленькой дочерью, которой в ноябре исполнится четыре года и которая требует много времени. Забота о ребенке и Гунилле (жена писателя, театральный художник. — Е.К.) постоянно занимает мое сознание, так что мне не хватает продолжительного покоя, постоянной сконцентрированности, в чем я так нуждаюсь для работы над задуманной большой книгой. Но все-таки я не хочу жаловаться, ведь сейчас в первую очередь надо постараться, наконец, вылечить мою жену. Ты поймешь, при этих обстоятельствах я не в состоянии ответить на твои вопросы [8]. Просто из инстинкта самосохранения я должен имеющиеся в моем распоряжении часы использовать таким образом, чтобы не прерывать работу над романом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.