Мой личный военный трофей - [44]
Ты пишешь, что в Берлине смогла прочитать мое письмо компетентным товарищам. С тех пор ничего не изменилось. Вот уже год, как книга вышла в свет, а в ГДР по-прежнему нельзя ни услышать, ни прочитать ни единого слова. Только Хермлин написал мне очень хорошее и смелое письмо, которое я высоко ценю. Разумеется, не говоря уж о твоем письме!
Мои отношения с этой страной, за которую я, как ты знаешь, заступался всеми силами, в настоящее время крайне неплодотворны.
Все это очень угнетает меня, я в плохой форме, нуждаюсь в уверенности и силах для работы.
И снова и снова я очень, очень тяжело переживаю, что оба социалистических государства, которые я политически поддерживаю, проявляют к моей работе такую холодность. Я все надеюсь — но жизнь так коротка…” (4.IX.1976).
Небольшой комментарий к фразе о письме, прочитанном в Берлине “компетентным товарищам”. Петер Вайс прислал мне копию своего направленного в Академию искусств ГДР письма, полного недоумения, горечи и боли, вызванных пассивностью, граничащей с равнодушием, своих коллег по отношению к нему и его работе. Во время поездки в Берлин я показала эту копию некоторым ответственным товарищам в Академии искусств, Союзе писателей и министерстве культуры, так как опасалась, что само письмо где-то затерялось и потому Вайс не получил ответа. Оно, конечно, не потерялось, нет, но все упиралось главным образом в ту самую главу о московских процессах 37–38-го годов. Вопрос — печатать, не печатать — горячо дебатировался. Шутка Германа Канта: те, кто будет читать книгу (то есть немногие, поскольку она трудна для чтения), и так все знают, а те, кто не знает, не станут ее читать, — была принята всерьез, и решение вопроса о публикации книги опять повисло. Правда, прогноз Канта не оправдался: изданная небольшим (три тысячи экз.) тиражом, книга мгновенно была раскуплена, и пришлось выпускать новое издание большим тиражом.
Из другого письма:
“Больше всего времени у меня отнимает работа над последним, третьим томом “Эстетики”. Ты поймешь, что теперь, после более чем восьмилетней работы над трилогией, мне нужно мобилизовать все последние силы — и еще некоторые другие, сверхчеловеческие в придачу! Последний том должен, естественно, быть и самым сильным, текст здесь не вправе нигде ослабевать, и требование это постоянно висит надо мной. Временами мне казалось, что силы покидают меня. Я не мог продвинуться вперед, каждую фразу переписывал десятки раз, впадал в отчаяние, и физически я тоже был не в форме — сердце, кровообращение не совсем в порядке, к тому же повысился сахар, и теперь приходится соблюдать диету и принимать лекарства. Но это все обычные, повседневные заботы, которые есть у каждого.
Главное же, что теперь дело с книгой продвигается. Для того чтобы она появилась весной 81-го года, мне надо сдать ее первого октября, — я очень хочу это сделать, чтобы не валандаться с ней еще год. Значит, работу теперь действительно нельзя прерывать.
Заключительная часть — самая трудная и в другом отношении: она рассказывает о последних годах войны, вплоть до “победы”, о чудовищных человеческих жертвах, уничтожении антифашистских сил в немецком подполье и вместе с тем о неслыханных достижениях Сопротивления в совершенно нечеловеческих условиях. Все это, заново переживаемое, предельно изнуряет. Но это время ты и сама хорошо знаешь по собственному опыту.
Женя, я часто думаю о тебе, о часах, проведенных у тебя, в твоей квартире, о разговорах с тобой, очень хотел бы снова увидеться и надеюсь только, что здоровье позволит нам встретиться весной 81-го — может быть, в Берлине, я давно там не был, даже в Ростоке… Рад был узнать, что ты все-таки побывала в Ростоке и встретилась с Пертеном и Мокинпоттом [9].
Я сижу здесь, в теплом летнем Стокгольме, и барабаню на пишущей машинке, пока Гунилла и Надя в деревне. Надя фантастически развивается. В ноябре ей исполнится восемь, в августе она пойдет во второй класс. Как быстро ребенок превращается в сознательного, почти взрослого человека, со своим опытом, соображениями, сомнениями, неуверенностью, мечтами! А как поживает твоя дочь?
Что слышно о Германе Канте? Ты его видела? Оправился ли он от своих невзгод? Я очень ценю его. Жаль, что так редко видишься с друзьями, и еще жаль, что так быстро уходит время” (24 июля 1980).
О Наде, своей поздней дочери, Вайс писал в каждом письме, она занимала в его жизни особое место. В документальном фильме о Петере Вайсе его жена говорит, что главной страстью его жизни были не женщины, а дочь. В Москве он много рассказывал о ней, его очень угнетала мысль, что когда-нибудь ей придется пережить боль утраты отца. Когда он умер, я написала Гунилле, с которой не была знакома, письмо с соболезнованием и беспокойством о том, как перенесет Надя потерю. Гунилла мудро ответила: “В детстве она получила столько тепла от своего отца, что ей должно хватить его на всю жизнь”.
И еще из одного письма Вайса, последнего, написанного в марте 1982-го, с планами на май, которым уже не суждено было осуществиться:
“Я так обрадовался твоему письму, что сразу же отвечаю, хотя сверх головы завален работой. Почему я не давал о себе знать? С мая 81-го работаю над постановкой своей последней (она оказалась действительно последней. — Е.К.) пьесы — “Новый процесс”. 12 марта состоится премьера. Впервые в жизни я сам и режиссирую; Гунилла сделала декорации плюс костюмы. Гигантская работа, большая пьеса, тридцать три сцены (по ассоциации с Дантовым “Адом”), а название, равно как и имена действующих лиц, hommage а Kafka [10] — в остальном же совершенно самостоятельная вещь, никак не созвучная моей старой обработке “Процесса”.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.