Мой лейтенант - [17]

Оба посмотрели на окно. Сетка была порвана в самом низу. Слишком маленькая дырочка даже для змеи. Или не очень маленькая?

— Водяные щитомордники, так?

— Или медноголовые змеи? Ты ведь слышала о таких?

— Никогда.

— Хуже всего болотные удавы, — продолжил Дерек. — Но я думаю, что они не отползают так далеко от воды. Могут, конечно, но вряд ли. Но если вдруг увидишь — берегись. Они не кусаются, душат. Так произошло с одной дамой в Ренфроу… или в Браунсвилле? Я был еще ребенком, когда это случилось: она оставила свое дитя на берегу, а болотный удав…

— Достаточно, — прервала его Чейси. — Я все поняла, Дерек. Ты пытаешься запугать меня этими змеиными историями в надежде, что я попрошу отвезти меня в Этаун. Но меня не так-то легко напугать.

Он прижал руку к сердцу, как бы искренне недоумевая.

— Я? Пытаюсь напугать тебя? Я никогда бы не стал использовать такие дешевые штучки, — и с этими словами он покинул спальню. Дверь за ним захлопнулась.

Водяные щитомордники? Медноголовые змеи? Болотные удавы? Ей надо быть поосмотрительнее, Приняв горячий душ, Чейси сменила белье. В шкафу она обнаружила пару джинсов и футболку. Джинсы были ей велики, но она их закатала внизу, а вместо ремня продела свой платок от Гермеса[4]. Футболка была такой старой и застиранной, что казалась мягкой, как шелк. На спине было вышито имя Дерека. Спереди на ней было изображено вздыбившееся чудовище, закидывающее мяч в баскетбольную корзину.

— Так значит, ты состоял в команде «Браунсвиллские дьяволы», — сказала она своему отражению в зеркале. — Дьявол? Это меня совсем не удивляет.

Обед прошел за пластиковым кухонным столом. Скатерти не было. Еда была простой: жареные цыплята и жареные помидоры, вареная картошка и чечевица. Отец прочитал молитву, благодаря Бога за то, что он вернул ему сына. Понимая, что любой разговор о Дереке снова заставит его расчувствоваться, старик принялся пересказывать сплетни окрестных ферм.

На десерт неугомонный папаша подал яблочный пирог. После окончания трапезы он сказал, что уберет со стола сам, а молодым людям пора спать.

— Если ты собираешься завтра поутру заняться хозяйством, — напомнил отец Дереку, тебе следует лечь спать пораньше.

Дерек отставил тарелку, удовлетворенно вздохнув.

— Папа, в любой другой вечер я бы настаивал на том, чтобы помочь тебе. Но сейчас я валюсь с ног.

— Вполне понятно, сынок.

— Тогда спокойной ночи. Дерек встал, похлопал отца по плечу и попрощался с Чейси:

— А почему ты не идешь спать, юная леди?

— Я могла бы помочь вам с тарелками.

— Ах, не мешай старику. Я хочу насладиться чувством, что мой сын снова дома. Я прекрасно справлюсь сам. Надеюсь, ты не станешь возражать.

— Нет. Конечно, нет.

Чейси очень устала и была благодарна за предоставленную возможность лечь спать.

— Кроме того, — добавила она, — мне нужно заняться речью Дерека.

— Это совсем не нужно! — отозвался лейтенант из коридора.

— Не начинайте снова спорить, — прервал их старик. Он понизил голос:

— Маленькая мисс, я так понимаю, что ты собираешься снова забрать его у меня?

— Простите, я не подумала о вас.

— Не нужно извиняться. Просто обещай мне одну вещь.

— Все, что пожелаете.

— Не забирай его у меня навсегда, — морщины на добродушном лице пожилого человека стали глубже. — Я страшно по нему скучал. Я не могу снова его потерять. Он — все, что у меня есть.

— Я увезу его только на один месяц, — пообещала Чейси. — Он вернется сразу же после Дня независимости.

— Правда?

— Даю вам слово.

— Я на тебя рассчитываю.

Старик отвернулся, объяснив, что ему в глаз попала соринка.

Чейси тихонько пожелала ему спокойной ночи, поблагодарила за хороший прием и пошла назад в гостевую комнату. На столике стояла черно-белая фотография в рамке. Мать и сын. Улыбка женщины олицетворяла собой любовь и надежду. Это мать Дерека?

— Я сдержу обещание, — сказала Чейси, обращаясь к женщине на фотографии, а затем поставила снимок на место.

Она разделась, оставшись только в футболке и в трусиках, и повалилась на кровать, взяв с собой… портфель. За окном вовсю трещали цикады.

«Мне приятно сегодня находиться в Нью-Йорке», — придумала она первую фразу и тут же зачеркнула ее. Это не его язык. Она начала снова.

«Я люблю Нью-Йорк!» Снова не то. Этот парень ненавидит большие города.

«Я горд тем, что я — американец!»

Без сомнения, он был самым гордым, даже слишком гордым американцем из всех, кого она встречала. И он был горд не тем, что приехал в Нью-Йорк. И не тем, что выступает в Совете по аэронавтике. Гордость была его неотъемлемой чертой по жизни.

Поймут ли другие этого прекрасного парня, оценят ли его мужественность за стандартными фразами публичного выступления?

Она посмотрела через прореху в оконной сетке. За окном, там, куда не проникал свет, было темно. Очень темно. Ничего не разглядеть. Что-то прошелестело.

Медноголовая змея?

Нет, конечно. Просто послышалось.

Водяные щитомордники?

Или Санта-Клаус?

Болотные удавы?

Она зевнула. Как хочется спать!

И тут же спрыгнула с кровати, услышав стук в дверь. В комнату вошел Дерек, принеся с собой подушку, одеяло и простыню.

— В моей комнате есть кондиционер. Нет нужды открывать окно, — хрипловато произнес он. — Иди спать туда, пока я не передумал.