Мой командир - [44]

— По… по… пошёл, да война началась. Шко… шко… школу сровняли.

— То есть сровняли с землёй?

— Ещё как! Сровняли с землей.

— Кто это сделал?

— Иракцы.

— Откуда же они пришли? — спросил я.

Мальчик указал пальцем на шоссе.

— Со стороны дороги. Мы… мы… мы сначала думали, это наши, но потом поняли, что иракцы. Всех в плен взя… взяли, а мы убежали.

— Почему же ты не продолжил учиться?

— Я… я… я тогда пошёл в школу. Ма… ма… маленький был. Пару дней отучился, а по… потом мы уехали.

— Куда уехали?

— В Абадан, Даррешахр, По… По… Польдохтар и Хорремабад[93].

— А когда уезжали, куда же девали своё стадо? Разве тогда у вас не было овец?

— А… а… а как же? Было большое стадо. Да ещё шесть буйволов. Как вы их на… называете?

— Дойные коровы?

— Нет!

— Быки?!

— Нет!

Мальчик несколько раз повторил по-арабски какое-то слово, и я наконец понял, что он имеет в виду настоящих буйволов.

— Так, и что же стало с вашим скотом? — спросил я.

— У… у… увели. И… и… иракцы всех увели. Этих не… не… недавно купили.

В этот момент мальчик начал ещё сильнее заикаться, с трудом заканчивая слова. Я хотел было спросить у него, заикается ли давно или начал недавно, но потом передумал, опасаясь, что он может обидеться, поэтому счёл за лучшее промолчать. Между тем Саид продолжал рисовать палкой на земле какие-то каракули.

Над нашими головами пролетела стая птиц, похожих на куропаток. Взмахи их крыльев напомнили неожиданный порыв ветра.

— Кстати, а что это за птицы? — спросил я.

— Мы их называем «ата».

— Вы давно здесь живёте?

— Ещё как! Вы живёте в доме моего дяди. На… на… наш дом вон там.

Мальчик показал рукой на развалины, лежавшие на другой стороне деревенской площади. Перед домом виднелись несколько бетонных поилок для скота, а чуть ниже росло одинокое дерево, на ветви которого по вечерам слетались разные птицы. «Когда-то в этой деревне кипела жизнь, а сейчас в ней одни совы, мыши да шакалы, — подумал я. — Под вечер на деревенскую площадь выводили стада овец. Включали насос, и поилки заполнялись водой…»

Саид о чём-то задумался. Возможно, он вспомнил тот день, когда в их деревню пришли иракцы, разрушили их жилища и растащили всё, что было можно.

— Где же вы сейчас живёте? — спросил я.

Мальчик показал мне на другую сторону шоссе, где виднелись тёмные очертания нескольких домов.

— Мы там себе по… по… построили дом. На… на… на этой стороне дороги не разрешают селиться.

— А с кем ты живёшь?

— С от… от… отцом и его женой!

— С отцом и его женой? Почему ты не называешь её мамой? Твоя мама умерла?

— Ещё как!

— От мачехи не достаётся?

— Нет!

— Скажи, а братья у тебя есть?

— Ещё как! Двое! О… о… один погиб.

— Погиб? — удивлённо спросил я. — Где?

— Прямо здесь! — ответил он.

— Как же это случилось?

— На тра… тра… тракторе наехал на мину.

— Разве минное поле не разминировали?

— По… по… почему? Но одна осталась.

Мне стало очень жаль мальчика. Желая его как-то поддержать, я сказал:

— Что ж, упокой Господь его душу. А сколько ему было лет?

— Двадцать пять!

— Как звали?

— Ха… Ха… Ха… л…

— Халед?

— Нет, Ха… Ха… Халаф!

Тем временем овцы разбрелись по округе. Саид попрощался и пошёл за ними.

12 июля 1988 года, та же деревня

Сквозь сон я услышал взрывы снарядов. Постепенно шум усиливался. Я стал прислушиваться, пытаясь понять, что случилось.

Едва услышав тревожный крик караульного, я вскочил с места.

— Подъём!.. Подъём, братцы! Иракцы наступают…

Все бросились одеваться. Долина радиусом в несколько километров была под сильным огнём. Быстрыми темпами он направлялся в нашу сторону. Пока дым и огонь не накрыли всю долину, я вгляделся вдаль и увидел стадо испуганных овец, разбегавшихся в разные стороны. Бросив своё стадо, пастух бежал в деревню на противоположной стороне шоссе. Я присмотрелся внимательнее и узнал Саида. «Неужели опять будет скитаться без крыши над головой?» — подумал я.

Через некоторое время, когда деревня в очередной раз была освобождена, мне представилась возможность наведаться туда снова. В огне сгорели даже глиняные стены. Остались только фотография одного из товарищей и моя книга, и та наполовину сгоревшая.

У солдат, которых дислоцировали в этом месте, я спросил о Саиде, однако никто из них не видел мальчика, поэтому мне так и не довелось узнать о его судьбе.

Исмаил Рамзаниян Иракский генерал Перевод с персидского Светланы Тарасовой

Проходя вдоль передней стороны окопов, мы заметили лису, которая забежала в одну из траншей. Подумав, что внутри никого нет и лиса может испортить что-нибудь из солдатских припасов, мы решили пойти за ней следом. Однако, войдя внутрь, мы с удивлением увидели, что бойцы сидят за расстеленной скатертью, а лиса, ничуть не боясь, ест из рук то, что ей дают.

Лиса — животное осторожное и пугливое, поэтому человеку подружиться с ней и приручить удаётся крайне редко.

Из любопытства мы сразу же приняли вежливое приглашение наших хозяев откушать вместе. При этом я не столько был увлечён ужином, сколько смотрел, не отрывая взгляда, на лису, которая совершенно спокойно принимала еду у всех подряд, снуя из стороны в сторону. В конце концов я не выдержал и поинтересовался у бойца, сидевшего рядом со мной, почему животное ведёт себя так спокойно среди людей. Он улыбнулся и ответил: «Это длинная история». Потом он указал рукой на одного из своих товарищей и сказал, что после ужина Исмаил обо всём нам расскажет.