Мой командир - [43]

У нас был приказ в случае появления подозрительного запаха или каких-то других признаков химической атаки дать сигнал тревоги местной скорой помощи, а затем один раз выстрелить в воздух, чтобы сообщить об опасности соседним воинским частям.

Не снимая ботинок и пыльной формы, я растянулся прямо у входа в окоп, положил рядом автомат, укрылся одеялом и начал засыпать. Но едва я сомкнул веки, как в полусонном состоянии совсем рядом с собой услышал какой-то шум, похожий на взрыв артиллерийского снаряда.

— Химическая… Химическая атака.

Я подскочил и сел. Одно мгновение мне казалось, что я вижу сон. Однако во тьме окопа опять раздался голос Голяма.

— Вставай… Химическая атака…

Схватив противогаз и автомат, я выбежал наружу. В тусклых лучах лунного света долина была покрыта какой-то белой массой, как в кошмарном бреду. Я старался принюхаться, но так ничего и не разобрал.

Голям побежал к окопам, выпуская одну за другой автоматные очереди. Я бросился бежать к машине скорой помощи. Схватившись за ручку и обнаружив, что дверь заперта, я замер на месте. Другого выхода у меня не было. Потянув затвор автомата, я отбежал от машины на несколько шагов. Затем надавил на курок, и автомат задрожал у меня в руках, ударяясь в грудь. В один миг стекло разбилось и посыпалось осколками на землю. Я включил сирену. Через мгновение тишину долины нарушили оглушительный рёв и беспрерывные выстрелы из соседних частей. Теперь уже все бойцы, надев противогазы, бежали в сторону высот с криками «Аллах акбар!» Сигнальные ракеты, выстреливаемые одна за другой, время от времени освещали собой всю долину. В темноте со склона холма кто-то закричал: «Иракцы… Иракцы…»

В свете сигнальной ракеты, выпущенной командиром части, появились две тёмные фигуры с поднятыми руками, быстро-быстро говорившие по-арабски…

Рано утром в тумане, застилавшем собой уже всё шоссе, я шёл с Голямом и двумя иракскими пленными разведчиками в командный пункт.

По дороге Голям рассказал, что ночью после моего ухода его, как обычно, сморил сон, и, вскочив спросонок, он принял обычный туман за химическую атаку.

Двое пленных иракцев до сих пор смотрели на нас ошалело и даже несколько удивлённо. «Ишь ты… Чего уставились? — обратился к ним Голям. — Думаете, небось, как же вас поймали? По правде сказать, мы и сами ничего не поняли. Все спали, да и я заснул. Но есть Тот, кто никогда не спит…» Сказав это, он громко рассмеялся.

Два иракских офицера, уставившись на Голяма, шли молча, а я всю дорогу думал, как мне придётся оправдываться за разбитое стекло в машине скорой помощи.

Реза Бахрами Мой маленький друг Перевод с персидского Светланы Тарасовой

13 января 1988 года, деревня Джилизи[90]　

В очередной раз я оказался в тылу. Это была деревня у перекрёстка Часмари[91], разрушенная и безлюдная. Мы соорудили навес в одном доме, от которого осталась лишь половина стен, и сделали его своим временным пристанищем.

Мне было легко на душе. Казалось, от прошлых переживаний уже не осталось и следа. Такое состояние меня охватывало всякий раз, когда один из моих товарищей уезжал в увольнение, а я заступал на его место. Тыл был своего рода моим убежищем, столь нужным время от времени в годы войны.

Откуда-то сверху послышался странный звук. Я посмотрел в небо. Два диких гуся наискосок летели к реке Керхе. По летящим птицам стреляли сразу из нескольких мест, и звуки выстрелов нарушали тишину деревни и окружавшей её долины.

С самого утра всё вокруг было объято густым туманом. Однако с появлением солнца он стал рассеиваться с невероятной скоростью.

Я сел у стены и уставился на полевую кухню. Она располагалась на расстоянии почти километра от нас, рядом с колодцем, окружённая кустарниками клещевины. Над зелёной округой и развалинами домов клубился пар.

Вдруг из-за стены донеслось блеяние овец. По всей видимости, это было стадо арабских пастухов[92], которые каждый день прогоняли свой многочисленный скот мимо здешних мест. Я поднялся и выглянул из-за изгороди. Прямо за ней паслись овцы. С другой стороны стада я увидел смуглого мальчишку. Заметив меня, он промолвил:

— 3… з… здравствуйте!

Я тоже его поприветствовал. Он подошёл ближе. Мне не доводилось встречать его прежде, потому что раньше никто не пригонял сюда свои стада. Вокруг дома росла высокая дикая трава.

Вернулся Мохаммад, ходивший на кухню за обедом, и спросил у мальчика:

— Кто тебе разрешил привести сюда своих овец?

Вместо ответа тот лишь улыбнулся. Тогда Мохаммад подошёл к нему и протянул руку.

— Как дела, Саид?

Только тогда я понял, что они знакомы.

— Ты его знаешь? — спросил я у Мохаммада.

— Да, уже целый год, — ответил тот. — Он приходил, когда я был на кухне. Хороший, шустрый парень.

Я обошёл изгородь и вышел наружу.

— Значит, Саид, вы знакомы, и ты молчишь?

Мальчишка вертел в руках свою палку и ничего не говорил. Я предложил ему присесть. Он сел. Мохаммад тем временем пошёл поставить миски с обедом.

— Наверное, ты и в школу ходишь? — спросил я.

— Нет! — ответил мальчик. — Не… не… не берут. Говорят, я бо… бо… большой.

— А сколько же тебе лет?

— Од… одиннадцать!

— Так, а почему ты не пошёл в школу раньше?