Мой командир - [39]

Мне надо было встать и написать ответ брату.

Хамид тем временем рассказывал, что о предстоящей атаке всегда становится известно или из кухни, или из солдатского котла. «Вечером, накануне наступления, — говорил он, — кормят пожирней, чем обычно. Если будет атака, обязательно дадут курицу».

В тот вечер на ужин как раз кормили пловом с курицей. Среди бойцов прошёл слух, что, скорее всего, ожидается наступление.

Между тем Наджиб понемногу осваивался в нашей комнате. Правда, ребята всё ещё старались держаться от него подальше, а он продолжал оставаться таким же уступчивым, добродушным и терпеливым. Вытянув руку стоя, он спокойно мог бы дотянуться до лампочки на потолке, однако сейчас он сидел и продолжать читать всё ту же обёрнутую газетой книгу.

Шёл пятый день с отъезда командира нашей роты. Хаджи тоже отправился в командный штаб. Новость о предстоящей атаке разлетелась повсюду, и ребята были в приподнятом настроении. Все ждали, что через несколько дней нам пришлют нового командира роты. «Наверное, выберут кого-нибудь из наших, да поопытнее», — говорили бойцы между собой.

Вечером кто-то пришёл за Наджибом. Он ушёл и вернулся назад только под утро. На рассвете бойцы узнали, что накануне вечером вернулся хаджи, и у Наджиба завязалась с ним тесная дружба. После утреннего построения хаджи собрал всех ребят и сообщил о том, что через несколько дней начнётся всеобщее наступление. Бойцы в восторге принялись поздравлять друг друга. Хаджи продолжал рассказывать о предстоящей операции, как вдруг, словно гром среди ясного неба, меня ошарашила неожиданная новость. Оказывается, штаб назначил Наджиба Черабе командовать нашим взводом.

Раздалось привычное в таком случае славословие Пророку Мохаммаду, благодаря чему мы улучили момент переглянуться. Никто из нас при этом не проронил ни слова. Наверное, все мы в этот момент сильно побледнели.

Вечером после отбоя Хамид предостерёг нас:

— Парни, Наджиб наверняка захочет отомстить за такое наше поведение!

— Не дай Бог, ещё в наступление не пустит…

Ближе к полудню пришёл Наджиб. Как обычно, он расставил по парам ботинки, стоявшие у входа, поздоровался и вошёл в комнату. Все ребята готовы были от стыда провалиться на месте, но сам Наджиб и виду не подал, что произошло нечто особенное.

«Мне стыдно смотреть ему в глаза», — признался Хасан. С того вечера, когда на ужин подали плов с курицей, прошло уже пять дней, и вот нам опять приготовили то же блюдо, однако о наступлении так и не было никаких вестей.

Обычно по ночам у нас проходила боевая подготовка. Ребята прозвали её «слезоточивой», потому что от сильных нагрузок на глазах бойцов часто выступали слёзы. В полночь мы бродили по близлежащим равнинам, отрабатывая бесшумную ходьбу, развёрнутое построение, ползание с подъёмами, речные переходы и тому подобное.

Под вечер мне неожиданно пришла в голову мысль не ходить на ночную подготовку. Этой идеей я поделился с Хамидом, и мы с ним договорились дать дёру. За полночь, когда в коридоре раздался громкий приказ хаджи о построении, мы с Хамидом быстро спрятались за балконом. Через некоторое время все комнаты опустели, и ребята направились за территорию гарнизона. А мы с товарищем укутались одеялами и спокойно себе заснули.

Уже под утро нас разбудили громкие голоса вернувшихся солдат.

«Опасная ситуация. Вы окружены», — подшутил над нами Алиреза.

Сначала я думал, что он просто издевается из зависти, но потом узнал, что после ночной подготовки хаджи сделал перекличку и заметил, что нас двоих не было. Ответственным за наше наказание был назначен не кто иной, как Наджиб.

До самого вечера мы думали лишь о том, какое же именно наказание он нам назначит. «Наверняка заставит вас лезть в одежде в реку», — предположил Алиреза.

Каждый говорил своё, и мне становилось всё больше не по себе.

Когда раздали ужин, к нам пришел Наджиб и сказал:

— Вы двое сегодня не ложитесь спать. Оденьтесь и будьте в полной боевой готовности.

— Есть, — ответили мы.

Я не помню, как доел свой ужин. От страха перед неведомым наказанием душа у меня ушла в пятки. Наконец мы приготовились. Ребята продолжали переговариваться и посмеиваться над нами. Постепенно они взяли свои одеяла и улеглись спать, и тут явился Наджиб. На его лице уже не было и следа от обычной улыбки. Он пошёл первым, и мы последовали за ним. Выйдя за территорию гарнизона, когда Наджиб направился в сторону шоссе, Хамид шепнул мне на ухо: «Похоже, он не заставит нас лезть в реку».

Я ничего не ответил. Густые облака пеленой затянули полный круг луны. Наджиб быстро шёл с низко опущенной головой, а мы всё так же продолжали идти следом. Шаги его были столь длинными, что нам приходилось чуть ли не бежать за ним. Миновав шоссе, мы направились к востоку от гарнизона. Не знаю точно, сколько времени мы шли молча. Может быть, четверть, а может, и полчаса. Кругом всё было покрыто мраком. Безмолвие и нервное напряжение окончательно лишили нас сил. Я неотступно продолжал думать о том, что Наджиб, быть может, использует наш проступок всего лишь как повод и захочет отомстить нам двоим за то, как грубо вели себя с ним все остальные.