Мой командир - [10]

— Ни в чём нельзя быть уверенным. Вот я — студент юрфака, а сижу здесь… У меня и невеста есть, представляешь?

На секунду он перестал жевать. Через щели между металлическим щитом и стенами в блиндаж просачивался ледяной воздух. Слышно было, как снаружи завывает ветер.

— Ей восемнадцать.

Он опустил голову. Сейчас ему не хотелось встречаться глазами с лейтенантом. Он ополовинил свою банку с соком, поднял пустую сковородку и отставил в сторону. Лейтенант сидел, вытянув ноги, и пытался прикурить от пламени фонаря.

Он было полез в карман за сигаретами, но лейтенант любезно протянул ему свою пачку.

Они сидели друг напротив друга, опершись спиной о мешки с песком, и молча курили. В тусклом свете фонаря было видно, как голубоватые клубы ароматного дыма заполняют тесное помещение и, кружась, поднимаются вверх.

Лейтенант затушил сигарету и решительно поднялся.

— Так, книги и журналы у нас есть. У меня с собой отличный приёмник, японский. Живём! К чёртовой матери этот университет, а заодно и литературу с юриспруденцией.

От слов лейтенанта ему стало легко и хорошо. Он подтянул к себе рюкзак, вытащил колоду карт и положил на ящик.

Лейтенант присвистнул.

— А аппетит-то разгорается. Чего бы нам ещё… для полноты картины? — сказал он и принялся крутить ручку настройки радиоприёмника. Блиндаж наполнили звуки нежной мелодии.

Он откинулся назад и без предисловия начал:

— Как во сне! Я постоянно вижу сны. Как будто крысы…

Лейтенант закурил ещё одну.

— При такой метели один Бог знает, сколько ещё тебе придётся тут сны смотреть.

Это заявление не на шутку его перепугало. Он поднялся, подошёл к выходу и выглянул наружу. С порывом ветра в блиндаж ворвался снежный заряд. Он быстро вернул на место металлический лист и опустил полог.

Лейтенант, усмехаясь, сказал:

— Да и чёрт с ним. У нас всё есть: вода, еда, топливо…

— Это я так, струхнул что-то.

Лейтенант прибавил звук.

— У нас есть радиостанция. Мы им сообщим. Ты представь, что мы приехали в отпуск: два старых приятеля в горах Швейцарии. В любой ситуации можно найти что-то приятное — всё в твоих руках.

С этими словами лейтенант поставил приёмник на пол и поднял гадательную книгу.

На несколько минут воцарилась тишина. Он всё ещё стоял возле входа, следя за тем, как тают снежинки у него на лице. Потом уселся, взял карты и принялся тасовать колоду, приглашая таким образом лейтенанта сыграть.

Но тот был слишком увлечён книгой.

— Нам нужны три монеты одного размера, — сказал лейтенант и добавил: — Никогда не держу в карманах мелочь — очень неприятно звенит.

Он поискал у себя и высыпал найденные монеты на ящик перед лейтенантом.

— Я смотрю, у тебя и вражеские есть!

— Это я на память взял. Вместе с этим перстнем.

Он вытянул вперёд руку и показал лейтенанту свой перстень с бирюзой.

— Ребята просто раздевают мертвецов. А мне только этот перстень глянулся. А мелочь у него из карманов повыпала, у парня. Совсем мальчишка, лет двенадцать-тринадцать, не больше.

Лейтенант молчал.

— Перстень был ему велик — он обмотал кольцо тряпочкой.

Лейтенант сказал:

— Подготовь бумагу и ручку.

Он положил карты на стол и достал из рюкзака ручку и бумагу. Зря он заговорил о перстне. Теперь перед глазами стояло лицо ребёнка, изуродованное пулевым ранением. Он послюнявил камень и потёр перстень о куртку на груди.

— Бирюзу не полируют, это тебе не сердолик! — рявкнул лейтенант.

Он опустил руку. Помолчал немного, потом произнёс задумчиво:

— Странные они люди…

Лейтенант поднял голову и посмотрел на перстень.

— …Так просто подставляются под пули.

Лейтенант ухмыльнулся:

— Потому что дети ещё.

— Да хоть и дети, а всё равно странные. Мы такими не были.

— Под этим небом всё едино.

— До сих пор не верится. Их было двое, мальчишки лет по тринадцать-четырнадцать.

Лейтенант посмотрел на него с недоумением.

— Кого?

— С повязками на лбу. Я их чётко видел. Мы спокойно могли всадить им по родинке промеж бровей.

Лейтенант спросил:

— Ты о чём?

— Ты не поверишь, они столько прошли, чтобы забрать телёнка.

— Я так и не понял, о чём это ты.

Он взглянул лейтенанту в глаза.

— Мы залегли за насыпью. С той стороны мычала раненая корова, ветром до нас доносило звук. Она лежала на земле и мычала, и звук был такой, как будто раненый стонет. Ей осколком пробило ногу.

— Да, такое случается.

— Нет, мы сначала думали, что они пришли её добить — чтоб не мучилась. Но один из них сел рядом и стал гладить её по шее. И тут до нас дошло, что она телится. Товарищ мой вырос в деревне.

Лейтенант поёрзал на месте и закрыл книгу.

— Ну и как тебе, можно в такое поверить?

Лейтенант ответил:

— Я же говорю, дети.

— Нет. Товарищ мой ругался на чём свет стоит. Они были совсем ещё мальцы, смуглые такие, с красными повязками на лбу. Пришли, чтоб вытащить телёнка из-под пуль.

Лейтенант негромко хмыкнул.

— Не порти настроение.

— Как корова отелилась, они завернули телёнка в свои куфии[3] и смотались оттуда.

— Вам повезло, что они до вас не добрались.

— Да нет, они только телёнка забрать хотели. Корова всё равно бы издохла. К тому же, если б мы хотели, спокойно могли бы засадить им по пуле в лоб.

— Я и говорю, бывает и такое.

— А перстень я ни у кого не крал. Просто решил взять себе, вот и всё.