Мой генерал Торрихос - [48]

Потом мы узнали, что на фото в газетах был действительно не Эдуардо Контрерас, а Карлос Фонсека Амадор, убитый в горах за день до или после убийства Маркоса на одной из улиц в Манагуа.

Более или менее в то же время я летал в небольшом самолёте в Гондурас вместе с полковником Норьега, сейчас командующим национальной гвардией, или Силами национальной обороны. Когда летели над Никарагуа, погода испортилась и нам пришлось приземлиться в Масайе. В аэропорту нас встретили военные сомосовцы и повезли в город переждать ураган.

Водитель, довольно противный толстяк с автоматом «Узи», видимо, чтобы подчеркнуть свою важность и мужское достоинство, по своей инициативе начал рассказывать со всякими деталями и с удовольствием свиньи о смерти Эдуардо Контрераса в операции, в которой он участвовал. Рассказал, что там было предательство, как он попал в ловушку и как его расстреляли прямо на улице, и как его мозгами был усеян весь тротуар.

Я чувствовал себя так, как когда после хорошего драматического фильма в зале зажигают свет и воцаряется молчание, после которого сначала хочется кричать, а потом ты понимаешь, что нельзя, и ты пытаешься сдержать этот крик. Полковник Норьега обернулся и выразительно посмотрел на меня, как бы предупреждая.

Маркос обладал завидной способностью деликатно убеждать людей. Когда он захватил заложников в доме Чемы Кастильо и сам Кастильо лежал убитый, он в соседней с его трупом комнате, вооружённый и в маске, разговаривал с его дочерью Марисоль, успокаивая её и объясняя ей причины операции. Прошло время, и Марисоль стала сандинисткой.

Многие из них, почти все, часто бывали в Панаме. Приезжала и она. И здесь познакомилась и стала невестой сандиниста Эдгарда Лэнга. Лэнга уничтожили в Леоне. Вместе с Лэнгом они уничтожили Иданию Фернандес, очень красивую девушку с панамской и никарагуанской кровью. Она жила в Панаме, многие её тут помнят. Её буквально разодрали на куски, я видел это её фото в никарагуанской газете.

Последний раз я видел её в панамском ресторане Сорренто. Она была тогда очень красива. Её лечили здесь после ранения в руку в бою под Сан-Карлосом, деревне на границе с Коста-Рикой. И так как наш «мир тесен», привёз её в Либерию для лечения Рамиро, родной брат Эдуардо Контрераса, который замыкает теперь на себя всё доброе, посеянное Эдуардо.

А невесту погибшего Эдварда Лэнга, с которой так долго и убедительно говорил когда-то Команданте Зеро, я видел несколько дней назад, одетую в оливкового цвета форму Сандинистской народной армии.

—– * –

Важно, как мне кажется, отметить, когда именно начались контакты генерала Торрихоса с сандинизмом: это 1975 год. Раньше, чем какой-либо другой лидер. За исключением, разумеется, Фиделя Кастро.

Выступить против СомосЫ означает выступить и против США. Ведь не кто иной, как один из святейших американских демократов Франклин Делано Рузвельт, сказал как-то буквально следующее: «Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын».

Поэтому, когда Карлос Андрес Перес, президент Венесуэлы, решил оказать финансовую помощь Сандинистскому Фронту, он не решился сделать это напрямую и передал деньги Торрихосу. А генерал послал меня с кейсом, с полмиллиона долларов наличными, в Коста-Рику для их передачи. И тут началась история.

Деньги привезли два малосимпатичных посланца Переса. Передали мне кейс и без расписок и свидетелей удалились. И я отправился в Коста-Рику.

В аэропорту я пошёл в один из киосков duty-free что-то купить там. В первом киоске этого не было, я пошёл во второй, третий и, когда нашёл и должен был предъявить продавцу паспорт, обнаружил, что кейса со мной нет, и где и когда я его потерял – неизвестно.

Я постарался сохранить спокойствие так, как я это делаю, как пилот, когда вдруг замолкает мотор моего самолёта или начинаются погодные проблемы. Я стоял как вкопанный и не осмеливался даже думать о случившемся, мне было трудно: «Чёрт! Я потерял полмиллиона долларов! Такие деньги непросто достаются, и к тому же они предназначались для святого дела революции».

Я оставался внешне спокойным, но холодный пот проступил на моём лице. «Меня убьют, – думал я, – и не потому что я украл эти деньги, никто так не подумает, а за мою безответственность».

Обошёл все магазины и киоски, где я побывал, медленно и спокойно, не выказывая паники. Но чувствовал себя растоптанным. То были самые длинные полчаса в моей жизни. К счастью, я приехал в аэропорт заранее и ещё оставалось время до вылета. Служащие магазинов смотрели на меня с сочувствием, и для меня это было дополнительным доказательством моей вины.

Это было ужасно. Прошла будто тысяча лет, и я был готов уже зарыдать, когда вдруг увидел вдалеке, но ясно, посередине коридора этот мой «дорогущий» кейс. Моя радость была огромной, я чувствовал, будто она окрасила всю мою жизнь от рождения до смертного часа.

Я чувствовал тогда, что отныне у меня никогда не будет в жизни никаких проблем. Если что, то достаточно будет вспомнить ту радость, которая меня охватила, когда я нашёл этот кейс, и любая проблема исчезнет, и так будет теперь всю жизнь. Наверняка тот, кто нашёл этот кейс и обнаружил там деньги, решил, что его потерял кто-то из наркотрафикантов, из тех, которые не прощают, испугался и оставил его в коридоре. Паспорт и авиабилет он выбросил.