Мой дядя Адриано - [52]
Как считаешь, о чем это говорит? Что доказывает?
«Что доказывает? Что важнее всего не человеческая жизнь, а деньги, заработок, спонсоры. Спонсорская помощь должна поступать без перебоев. На кону миллиарды, и нечего прерывать трансляцию ради какого-то Фальконе, который жизнь положил на борьбу с мафией. После таких новостей надо дать людям время подумать. Синьор Паскуарелли, вы не можете запретить мне думать. Сначала вы сообщаете трагические новости, показываете кадры взрыва, который разносит на части кусок шоссе вместе с Фальконе, его женой и его эскортом, а потом показываете мне «Ставку»? Это безобразие. Паскуарелли обязан был отменить трансляцию».
Хочешь сказать, что телевидение возмущает тебя сильнее газет?
«Да, именно так. Печатная страница – это статичное изображение, а телевидение – движущееся, поэтому эффект гораздо сильнее».
Вижу, что разговоры о телевидении не оставляют тебя равнодушным. Наверное, потому, что это твое любимое средство общения. Ты не просто зритель, ты умел и умеешь использовать СМИ в своих интересах. Давай попробуем выделить то, что тебе нравится на телевидении.
«Я не терплю бессмыслицы. Меня раздражают все эти персонажи, которые, боясь не понравиться публике, заворачиваются в красивую обертку, говорят много лишних слов, несут чушь».
Не мог бы ты назвать несколько имен?
«Все ведущие развлекательных шоу, транслируемых RAI и Fininvest: Фрицци, Кастанья, Джерри Скотти и многие другие. Пиппо Баудо – дело другое. Он признанный профессионал, но просто не может отказаться от старых канонов создания телешоу, как ни пытается. Пример? Даже когда в прямом эфире Бениньи втягивает его в пошлую сценку, Баудо ведет себя очень достойно. Винченцо Моллика впадает в другую крайность, в своих музыкальных обзорах хвалит каждый диск – все они у него хорошие, замечательные, потрясающие, любой выше всяких похвал. Но разве могут все быть первыми? Пора сказать: «Вышел новый альбом Лучо Даллы, который, по нашему мнению, просто кусок дерьма. Но все равно можете его купить, он продается во всех магазинах». Все врут. И я очень устал от такого телевидения. Все ведущие веселые, добрые, улыбчивые, сочувствуют беднякам, любят стариков, детей. Просто заноза в заднице, которую пора вытащить».
А как насчет серьезной тележурналистики? Гад Лернер, Джанни Риотта, Микеле Санторо, Маурицио Костанцо, Джулиано Феррара. Что думаешь о них?
«Я очень высокого мнения о них».
Да, но все они очень разные. Давай проведем сравнение. Я помню, что сперва тебе не нравился Лернер.
«Да, верно, сначала я говорил: откуда взялся этот тощий тип, который вечно всех перебивает? Не дает слова вставить, он меня страшно бесил. Однако я познакомился с ним поближе, и в итоге мне очень понравилось его шоу и его манера вести его».
Если не ошибаюсь, у тебя были разногласия и с Джулиано Феррарой, хотя вы знакомы много лет?
«Я спорил с Феррарой из-за рекламы. Как раз потому, что у него очень интересные передачи, я и упрекнул своего друга Феррару в одной простой вещи: «Как можно говорить о политических идеях, о переменах, если твой монолог постоянно прерывает реклама? Как молотком по голове. Ты должен переубедить директора канала, потребуй рекламную паузу каждые двадцать пять минут вместо двенадцати, и тогда твоя совесть будет чиста. В противном случае ты просто делаешь вид, что действуешь в интересах простых людей, это лицемерие». Но мы с Джулиано по-прежнему друзья. Даже если иногда он перебарщивает и слишком увлекается деталями».
А что думаешь о Костанцо?
«Костанцо? Я думаю, что телевидение – его хлеб. Без телевидения он умрет. У него очень интересное шоу, но, как и в случае с Феррарой, все портит реклама».
Должен признаться, я потрясен. Никогда бы не подумал, что мой дядя Адриано превратится в сторонника политической грамотности. Ты похож на старого воинствующего бунтаря из 68-го: в газетах читаешь только о политике, по телевизору смотришь только новости и дебаты. Зачем?
«Все просто. Когда все говорили, что я пофигист, в политике не было ничего, кроме пустых разговоров. Даже если случалась какая-то трагедия, никто ничего не говорил. Сейчас, к счастью, говорят о том, что происходит в обществе. Это гораздо веселее. В политике гораздо больше конкуренции, чем в спорте».
Что для тебя значит телевидение?
«Суд над Кузани[175]. Да, ты правильно понял. Для меня настоящее телевидение – это то, что происходит здесь и сейчас, постоянно сменяющие друг друга кадры, это молчание Форлани, слова Кракси, гримасы Антонио Ди Пьетро[176] или Мартелли[177], когда он сталкивается с Карло Самой[178]. Когда Мартелли вспоминает все в мельчайших деталях, а Сама делает вид, что ничего не помнит… Это высшая точка развития телевидения. Поскольку телевидение входит в дома людей против их воли, это хорошо, что люди видят такое. Кадры, которые могут их взволновать. Если бы я стал главой всех телевизионных сетей, от Fininvest до RAI, я бы сохранил только передачи, которые вели Санторо, Гад Лернер, Костанцо, Риотта, Феррара… «Пузырь» (
