Мой друг Адольф, мой враг Гитлер - [113]
Когда к моему дому подъехала машина, я все еще был раздражен спешкой, но более или менее спокоен по поводу цели моей поездки и, возможно, весьма глупо надеялся, что она сможет восстановить мое положение в канцелярии. Не было каких-либо внешних признаков изменения политики Гитлера, но казалось вполне вероятным, что он почувствовал, что перестарался, особенно с немецкой интервенцией в Испании, и что он достиг того момента, когда мой голос Кассандры был бы кстати. Это был пример моих самых идиотских надежд, которые я когда-либо питал.
В машине было два человека: функционер из министерства пропаганды и неряшливый и неаккуратный тип в пальто верблюжьей шерсти, который представился как Яровски и сказал, что будет моим фотографом, что он знает Испанию как свои пять пальцев. Камера болталась у него на шее, но, насколько я заметил, это было единственным доказательством его профессии. Я всегда сам выбирал себе помощников, и мне совершенно не понравилось, как мне его всучили. По пути в аэропорт они с человеком из министерства пропаганды, кажется, его звали Нойман, вели громкую беседу об ужасах гражданской войны в Испании, рассказывая славные подробности и даже демонстрируя друг другу фотографии изуродованных женских тел. Мое мнение о Яровски ухудшилось.
К моему удивлению, я заметил, что машина ехала не на юг к аэродрому Темпельхоф, а по западному шоссе, ведшему из города. Однако мне объяснили, что мы едем на аэродром Штаакен, так как я полечу на военном самолете. На углу площади Адольфа Гитлера в пригороде мы подобрали Берндта. Он залез на переднее сиденье, нагнулся и передал мне немецкий паспорт. «Вас будут звать Август Леман, – сказал он. – По профессии вы художник и дизайнер интерьеров». Что за идиотская идея, подумал я, и резко посмотрел на него. Готов поклясться, что в уголках его губ промелькнула гнусная ухмылка. Подъехав к выходу на поле, мы остановились. Берндт прошел через ворота и исчез там минут на двадцать. Когда он вернулся, мы въехали внутрь и остановились рядом с шеренгой самолетов. Там был Боденшац, ждавший нас с комендантом аэропорта, полковником Кастнером.
С момента, когда мы покинули Паризерплац, Яровски снимал каждую деталь нашего путешествия, хотя я пару раз резко заметил ему не тратить пленку впустую. А теперь его камера жужжала постоянно. Подошел пилот и представился капитаном Фроделем. Кастнер дал мне парашют и сказал, что я должен примерить его. У меня вообще-то не та фигура для этой ерунды со стропами и обвязками, и я в жизни не надевал такие штуки, так что, без сомнения, выглядел я в высшей степени нелепо, особенно учитывая, что Яровски все время снимал весь процесс на пленку. Мне подробно рассказали, как использовать парашют, считать до восьми и затем дергать кольцо, если бы мне пришлось прыгать. Интрига еще более запуталась, когда прибыл зловещего вида тип, настоящий гестаповец, которого Кастнер представил просто: «Его имя не имеет значения». Мы определенно были очень странной командой, и я начал гадать, что происходит.
«Машина исправна?» – спросил Боденшац пилота. «Абсолютно, на сто процентов, сэр», – ответил он, хотя мне показалось, что в его взгляде сквозило некоторое беспокойство. Я забрался на борт. Кажется, это был легкий бомбардировщик или что-то вроде того. Я не разбираюсь в таких вещах. Внутри все было увешано ручными гранатами, а мое сиденье было из голого металла. Отличный способ провести девять часов, сказал я себе. Двигатели работали, но Яровски и тот загадочный тип задержались снаружи, разговаривая с Боденшацем и комендантом. Наконец, когда я уже потерял терпение, они забрались внутрь, дверь закрыли, и мы взлетели.
Вряд ли мы находились в воздухе больше десяти минут, когда подошел Яровски и сказал: «Пилот хочет поговорить с вами». Я протолкался вперед и плюхнулся в кресло помощника пилота. Мы стали говорить о том и сем под шум моторов, и я заметил, что он обрывал разговор, когда наш анонимный компаньон оказывался поблизости. Однако, когда тот тип ушел на несколько минут, Фродель посмотрел прямо на меня и сказал: «Вы ведь доктор Ханфштангль?» «Ну конечно, – ответил я в изумлении, – а кто я, по-вашему?»
«Я знаю вас только как Августа Лемана, но я узнал вас по фотографиям из газет. Какие у вас инструкции?»
«Ничего конкретного, – ответил я. – Я должен прибыть в „Гранд-отель“ в Саламанке и встретиться с генералом Фаупелем».
Теперь настал черед Фроделя удивляться: «С чего вы взяли, что направляетесь в Саламанку?»
«Ну конечно, я еду в Саламанку, – отрывисто ответил я. – Все было организовано вчера по приказу фюрера. Там какие-то проблемы у немецких журналистов».
В голосе Фроделя появилось напряжение: «Герр Ханфштангль, у меня нет приказа отвезти вас в Саламанку. Мне велено сбросить вас за линией фронта красных между Барселоной и Мадридом».
Я внезапно понял, каким наивным глупцом я был. Я сам вошел прямо в ловушку. «Вы спятили, Фродель, – воскликнул я смущенно. – Это же смертный приговор. Кто дал вам такой приказ?»
«Этот приказ я получил в запечатанном конверте за две минуты до посадки на самолет. Он подписан лично Герингом. Я ничего не могу поделать. Приказ есть приказ».
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
«Отряды охраны» [SS (Schutzstaffeln)] c 1925 по 1945 год были военизированными формированиями НСДАП. Первоначально СС предназначались для личной охраны Гитлера. После «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года СС становится главной боевой силой нацистской партии, оттеснив штурмовые отряды СА на роль вспомогательной организации. СС были основным организатором террора и уничтожения людей по расовым признакам, политическим убеждениям и государственной принадлежности как в Германии, так и в оккупированных ею странах, а также причастны к множеству военных преступлений и преступлений против человечества.