Хэнк шагнул в раздевалку. Золотисто-карие глаза Алекс засверкали, когда он вошел. В этом фартуке, завязанном на тонкой талии, и со скалкой в руке она напомнила Хэнку его мать. Сара Эдем тоже не раз противостояла толпе ковбоев и всегда побеждала. У Алекс — те же замашки.
— Я не прошу многого, — сказала Алекс. — Я целый день натирала этот пол и…
Хэнк прищурился.
— Ты весь день натирала пол?
Ее глаза устремились на Клэр.
— Я имею в виду, мы потратили полдня…
— Ты помогала натирать пол? — обратился Хэнк к сестре.
— Я помогла намазать мастику, когда вернулась домой, — начала защищаться девушка. — Алекс уже счистила к тому времени всю грязь.
Хэнк бросил сердитый взгляд на Алекс, но та гордо вскинула голову.
— Неважно, кто делал работу. Я хочу, чтобы здесь было чисто. Твои парни ведут себя так, как будто находятся не в доме, а в хлеву. И ты туда же.
Хэнк хотел было напомнить, кто здесь хозяин, но внезапно отступил. Острый запах свежей мастики напомнил ему прежние времена, когда были живы родители.
Ему вдруг стало стыдно за то, что он в суматохе дел совсем запустил дом. А мать так его любила! И вот теперь Алекс заставила посмотреть вокруг другими глазами. Господи, а ведь действительно все покрыто толстым слоем грязи и пыли — полы, занавески, мебель!
Беда в том, что Алекс абсолютно права. Хэнк не чувствовал, что здесь его дом. Ему было все равно, возвращаться на ночь домой или ночевать в палатке рядом со скотом, — но только не в последние пять дней.
Пробормотав проклятье, Хэнк отвернулся от выжидающего лица. Ему нельзя уступать. Уступить — значит смягчиться. А у него есть планы, и он не желает, чтобы что-то встало на его пути — пусть даже пара этих ангельских глаз. Ему не нужны напоминания, как много этот дом значил для его матери. Не сейчас. Уже поздно. Маховик продажи ранчо закрутился. Он не собирается отступать.
Сообразив, что от него ждут ответа, Хэнк бросил тяжелый взгляд на своих работников, положил шляпу на полку и стал разуваться. Работники зароптали, но сняли шляпы и принялись, кряхтя, стаскивать сапоги.
— Это несправедливо!
Слова Клэр донеслись с лестницы, когда Алекс мыла плиту. Напуганная резким возгласом, она сделала полшага к открытой двери из кухни в столовую. Ответ Хэнка остановил ее. Он не повышал голос, но в нем прозвучала сталь.
— В жизни много несправедливости. Привыкай.
— Родители разрешили Мэллори поехать! Почему не могу я? По какой причине?
— Мне плевать, что разрешают родители Мэллори. Ты не поедешь туда с одной только Мэллори. Чем тебе не нравится Ривертон? Или Ландер?
— Мы уже осмотрели все магазины в этих захолустных городишках. Мне надоело торчать в этой заднице!
— Не смей так говорить.
Осознав, что она подслушивает чужой разговор, Алекс поплотнее закрыла дверь и отошла в сторону. Но это не помогло.
— Ты мне не отец! — кричала Клэр. — По какому праву ты решаешь, что мне делать?
— Я — твой опекун. Пока тебе восьмого мая не исполнится восемнадцать, я отвечаю за тебя.
— Мама с папой, должно быть, сошли с ума, если назначили тебя нашим опекуном! Ты просто зануда!
Возникла небольшая пауза, прежде чем Хэнк ответил тихим, сдавленным голосом:
— Ты не понимаешь, что значит зануда. Будь отец жив, он бы…
— Что?
— Ничего.
— Все равно, ты во всем виноват! Я не хотела идти на этот дурацкий выпускной бал, но ты заставил меня принять приглашение Ти Джордана. Теперь я пытаюсь найти хоть какое-нибудь платье для этого дурацкого бала! А ты не разрешаешь мне даже этого.
Голос Хэнка звучал еще глуше, и Алекс с трудом слышала.
— Если ты не пойдешь на свой выпускной бал, потом будешь жалеть об этом. И платье тебе найдется. Если не в Дубойсе, то в Ривертоне или Ландере.
— Ты слышал хоть слово из того, что я говорила? Я все здесь перерыла и не нашла ни одного приличного платья. Потому и хочу поехать в Лэрами с Мэллори. Там университет, и там должны быть подходящие платья для таких вечеринок.
— Нет, Клэр.
— Господи! Я буду жить в Лэрами на следующий год, когда буду учиться в колледже.
— На следующий год. Но сейчас ты не поедешь в Лэрами вместе с Мэллори. Все. Лучше спустись вниз и помоги помыть посуду. Алекс и так делает всю твою работу по дому.
Дверь хлопнула с такой силой, что звук разнесся по всему дому.
Алекс расставляла тарелки в шкафу, когда услышала рассерженные шаги Клэр. Через мгновение девушка влетела в кухню и едва не снесла стол.
— Я ненавижу его! — кричала она.
— Не надо так говорить, — тихо произнесла Алекс. — Он твой брат.
— Ты все слышала?
Алекс пожала плечами.
— Вы так орали, что я не могла не услышать.
Клэр всплеснула руками и нервно зашагала из угла в угол.
— Ну и зануда! Мне почти восемнадцать! Я уже достаточно взрослая и могу проехать несколько миль по дороге.
— До Лэрами не несколько, а три сотни миль. Нужно потратить целый день.
— Меньше четырех часов в один конец, — воскликнула Клэр.
— Если постоянно превышать скорость.
— Ну ладно, пять часов. Велико дело!
— Десять часов туда и обратно. Когда ты будешь ходить по магазинам?
— Если мы отправимся в пять, то доедем до полудня. Мы можем пройтись по магазинам до шести и вернуться домой к полуночи. Мы все спланировали, а Хэнк…
