Мой большой греческий ремонт - [107]

Увидав следы копоти на стене, в том месте, где я пытался ее просверлить, Аргирис покачал головой:

— Ну зачем ты взялся за это сам? Наверняка повредил центральный провод. Просверли ты дырку хотя бы сантиметров на десять ниже, ничего такого бы не случилось. Я же собственноручно клал тут провода, хоть спросил бы.

— Извини, не хотел тебя тревожить, — оправдывался я.

Починив проводку, электрик собственноручно взялся за перфоратор.

Заметив, что, презрев тщательно выверенную мною разметку, Аргирис ориентируется исключительно на показания спиртового уровня, а не на реальные установочные отверстия, просверленные в основании турника, я попытался предупредить его о превратностях такого метода, но безуспешно. Одарив меня фирменной жерарфилиповской улыбкой, Аргирис снисходительно бросил:

— Смотри и учись.

Не успело сверло с грохотом углубиться в бетон на сантиметр-два, как из дырки полыхнуло пламя и свет снова погас.

Я дипломатично воздержался от комментариев, а электрик, по обыкновению устранив неисправность с быстротою молнии, как ни в чем не бывало вновь приступил к сверлению. На этот раз сверло вошло в стену без приключений. После того как были сделаны восемь дырок, мы приступили к установке турника. Сразу стало ясно, что он висит криво.

— Ничего страшного, это мы мигом, — с той же фирменной улыбкой успокоил меня Аргирис и мгновенно просверлил в моей стене еще восемь дыр. Затем мы снова водрузили турник на стену.

Оглядев результаты совместного труда и стряхнув с себя бетонную пыль, мы с азартом кинулись соревноваться в подтягивании. Порядком вспотев и полностью насладившись всеми шестью хватами, я бросил взгляд на часы. Оказалось, что на все про все на установку турника и попеременную ликвидацию ее последствий у нас ушло два с половиной часа.

— Ребята, сколько я вам должен?

— Ты с ума сошел? — с возмущением воскликнул Аргирис. — Вот если бы ты попросил меня установить новую розетку, повесить люстру или хотя бы поменять лампочку, тогда я оставил бы тебя без штанов, даже не сомневайся. А турник — это совсем другое дело. Спорт — это святое.

— Но…

— Даже не вздумай!

— Послушай, на дворе кризис, у тебя мало заказов, позволь мне заплатить, — умоляюще просил я, размахивая портмоне.

— Иди на фиг! — с обезоруживающей улыбкой отрезал электрик и знаком дал понять не слезавшему с турника Мицосу, что День физкультурника подошел к концу.

Наш электрик и в самом деле заядлый фанат спорта и очень расстраивается оттого, что его сын — натура мечтательная и романтичная — не унаследовал эту любовь. Как-то встречается нам Аргирис и жалуется:

— Представляете, намедни предлагаю Никосу пойти погонять мяч. «Не хочу», — говорит. «Ну хорошо, тогда давай на великах прокатимся, кто быстрей». А он мне: «Не, не пойду». «Что так?» — спрашиваю. А он отвечает: «Не видишь, книжку читаю». Представляете? Вот шалопай!

С тех пор не расстающегося с книгами очкарика Никоса мы с подачи Аргириса между собой нежно зовем «наш оболтус».

72. Тяжелый случай

Ранним утром приехал смотритель Димитрис и принялся чистить бассейн. Парень он неотесаный, но честный.

— Я тут заходил к тебе домой, пока ты был в отъезде, и нашел пиво в холодильнике, — с обезоруживающей улыбкой сообщил он. — Ну я его и выпил. Это ничего?

— Ничего, — зачем-то ответил я, хотя по уму надо было бы поставить Димитрису на вид, чтобы в следующий раз не шастал в мой холодильник.

Вообще-то еще Генри Миллер предупреждал о том, что «грек не окружает себя стеной: он и дает от души, и берет не чинясь». Насчет «берет ни чинясь» полностью согласен. И хотя Димитрис не совсем грек, местные обычаи он вполне усвоил.

Как бы там ни было, а осадок от того происшествия остался. Эта история меня почему-то задела. Конечно, мне не жалко пары банок пива, просто я не люблю, когда нарушаются границы моего личного пространства. В общем, я посопел-посопел и не долго думая под благовидным предлогом забрал у Димитриса ключ от дома, еще толком не решив, кому же его передать.

На следующий день после этих событий к нам зашел Ги. Пока мы болтали и пили кофе со свежим курабье, я вспомнил про запасной ключ и поспешил пристроить его в новые руки.

— Дружище, мы хотели бы оставить тебе ключ от нашего дома. Ты не против?

Услыхав про ключ, Ги мгновенно переменился в лице и как-то съежился.

— Ключ? От вашего дома? Но зачем он мне?

— На всякий случай.

Ги съежился еще больше, отставил в сторону чашку с кофе и отложил недоеденный кусок курабье.

— Но что такого может случиться?

— В том-то и дело, что ничего.

— Вот именно. Зачем же мне тогда ключ?

— А вдруг, уезжая, мы забудем выключить бойлер? Или отопление? Или еще что? В этом случае я всегда смогу позвонить и попросить тебя забежать к нам, чтобы ликвидировать последствия.

Ги упер руки в бедра и напряженно выпрямился на стуле.

— Ликвидировать последствия?

Было невооруженным глазом видно, что он не задумался, а именно напрягся. Так напружинивается кошка во время дефекации, когда все ее мышцы — от хвоста до кончиков ушей — дружно сокращаются, очевидно, помогая проталкивать непослушные шлаки поближе к выходу из организма.

С минуту молча просидев в позе опорожняющейся кошки, Ги вдруг обмяк, потом неловко засуетился и, сославшись на неотложные дела, с несвойственной ему поспешностью отправился к себе в сад.