墨瓦 Мова - [51]
У любого вампира, гитариста, пикапера и обдолбыша всегда есть старший, более опытный товарищ, который объясняет новайсу, почему нужно спать в гробу, остерегаться хмурых людей с осиновыми колами, как брать баррэ на шестом ладу и каким десертом закончить ужин, чтобы понаехавшая из провинции телка не отказала. Это, в конце концов, закон: как бы успешен ты ни был в pickup, как бы ни разбирался в отличиях рифмованного прихода от прихода, вызванного верлибрами, всегда найдется кто-то, кто играет на гитаре хоть немного лучше тебя.
Для меня таким мастером-вампиром стал Ганин. Мы познакомились с ним в том самом рекламном агентстве, где я зарабатывал две с половиной в месяц, уверовав в карьеру ждал пятницы, ходил с коллегами на бизнес-ланчи и регулярно сбегал в чайна-таун за очередной расчиткой. Хотя, когда мы с Ганиным подружились, расчитываться в чайна-тауне я временно перестал, потому что был сильно напуган эпизодом с угрожающими гоблинами из Департамента финансовых расследований.
Обычно я не знакомлюсь с людьми. Я в принципе считаю, что человек, который читает книги — в отличие от человека, который ржет при просмотре передачи «Полный писец» и веселых котиков по ящику, является полностью самодостаточной системой. Ни в ком не нуждается. Даже у тех овощей, которые живут, не отходя от ящика, есть потребность пересказывать позавчерашние анекдоты Писецкого еще кому-нибудь. А прочитанную книгу пересказывать нет нужды. Книгу в принципе невозможно пересказать.
О Ганине в нашей креативной банде говорили много. Он действительно был безумно талантлив. Гораздо более талантлив, чем это позволял бюджет Города призраков, где наши гордые владельцы китайско-тайваньского происхождения по дешевке снимали помещение под офис. Для неместных или тех, кто читает мою рукопись в 6000-м году (потому что, согласен с Булгаковым, рукописи не горят): Город призраков — заброшенное предместье на берегу Свислочи, до этого имевшее название Троицкое. Еще тридцать лет назад всю недвижимость там скупили богатые русские нефтяники, которые мечтали построить там свои «летние резиденции», приезжать в «чистый и тихий Минск» в отпуск.
Потом грянул Союз с Китаем, и Минск превратился в такой же маленький заплеванный провинциальный городок, что и Москва, о которой они еще тридцать лет назад думали, что это центр вселенной, откуда они вселенной и управляют. Поэтому их резиденции так и остались стоять заброшенными. Все, что можно украсть — украли тайцы и китайцы. Среди того, что осталось, работали мы.
Так вот, Ганин. Я так понимаю, что он успел поработать в старой Европе, то ли в Нидерландах, то ли в Германии, но ему надоело перебиваться с риса на воду, и он решил вернуться в родную сытую Россию, где было привольней, даже несмотря на то, что половина списка субстанций и не субстанций, к которым Ганин пристрастился на нищем Западе, тут находились в «красной зоне». А без субстанций его креативный аппарат ни хера не работал. Но Ганин был не тем человеком, который себе в чем-то отказывал. А потому он курил, нюхал и читал тут так же, как если бы он находился в Амстердаме. Это беднягу и сгубило.
Лично мы с Ганиным познакомились, когда нас с ним объединили в creative duo по созданию рекламного ролика для виленского гиперхрама новой религии, которая распространяется сейчас в Евросоюзе, «консьюмеристской духовности». Храм был мультибрендовым и назывался то ли Гелиополис, то ли Фивы. Ганин — дизайнер, я — копирайтер. Он, как обычно это бывает с дизайнерами, пропал куда-то на двое суток, все попытки выйти с ним на связь оказались бесполезными. Арт-директор, этнический китаец, нервничал и заходил ко мне в бокс каждые два часа и уже начал рассказ о традиционных китайских пытках. А что я мог сделать? Нет visual — нет и текста с motto. Но вот Ганин вернулся. Гордый и, похоже, обдолбанный. Но то, что он плотно сидел, было неочевидным даже для меня. Это когда вы под действием, вам постоянно кажется, что любой человек вас запалит. Но вы сами подумайте: девять из десяти человек мовы никогда не пробовали или пробовали в студенческие времена. И помнят только то, что «сильно ржали». Так вот, когда видишь художника в явном неадеквате или копирайтера на взводе, о чем в первую очередь подумаешь? Неужели, что они под движем? Нет, потому что для этого нужно самому иметь опыт движа. Нет, тут мысль у большинства возникает другая: какая творческая натура… А творческая натура стоит голышом посреди офиса и ссыт в горшок с пальмой, потому что кажется… а хрен его знает, что ему в этот момент кажется.
Так вот, Ганин прискакал ко мне, пропустил мимо ушей все угрозы от арт-директора, которые я ему пересказал, и нажал «play» на планшете. А сказал он при этом следующее: «Серый, смари, как получилось! Я заслужил медаль! Золотой медаль!» На русском языке, но с окончанием, свойственным мове![26] Тогда-то я и сказал себе: «Ага! Ганин! Вот ты и попался!». Потому что к тому времени он уже несколько раз по мелочи спалился, и я это отметил, в то время как все остальные, без опыта мовы, не обращали внимания на явные следы мова-кода в его речи.
Виктор Мартинович – прозаик, искусствовед (диссертация по витебскому авангарду и творчеству Марка Шагала); преподает в Европейском гуманитарном университете в Вильнюсе. Автор романов на русском и белорусском языках («Паранойя», «Сфагнум», «Мова», «Сцюдзёны вырай» и «Озеро радости»). Новый роман «Ночь» был написан на белорусском и впервые издается на русском языке.«Ночь» – это и антиутопия, и роман-травелог, и роман-игра. Мир погрузился в бесконечную холодную ночь. В свободном городе Грушевка вода по расписанию, единственная газета «Газета» переписывается под копирку и не работает компас.
Эта книга — заявка на новый жанр. Жанр, который сам автор, доктор истории искусств, доцент Европейского гуманитарного университета, редактор популярного беларуского еженедельника, определяет как «reality-антиутопия». «Специфика нашего века заключается в том, что антиутопии можно писать на совершенно реальном материале. Не нужно больше выдумывать „1984“, просто посмотрите по сторонам», — призывает роман. Текст — про чувство, которое возникает, когда среди ночи звонит телефон, и вы снимаете трубку, просыпаясь прямо в гулкое молчание на том конце провода.
«Карты, деньги, два ствола» в беларуской провинции или «Люди на болоте» XXI столетия? Эта гангста-сказка с поганщчиной и хеппи-эндом — самая смешная и трогательная книга писателя.
Книга представляет собой первую попытку реконструкции и осмысления отношений Марка Шагала с родным Витебском. Как воспринимались эксперименты художника по украшению города к первой годовщине Октябрьской революции? Почему на самом деле он уехал оттуда? Как получилось, что картины мастера оказались замалеванными его же учениками? Куда делось наследие Шагала из музея, который он создал? Но главный вопрос, которым задается автор: как опыт, полученный в Витебске, повлиял на формирование нового языка художника? Исследование впервые объединяет в единый нарратив пережитое Шагалом в Витебске в 1918–1920 годах и позднесоветскую политику памяти, пытавшуюся предать забвению его имя.
История взросления девушки Яси, описанная Виктором Мартиновичем, подкупает сочетанием простого человеческого сочувствия героине романа и жесткого, трезвого взгляда на реальность, в которую ей приходится окунуться. Действие разворачивается в Минске, Москве, Вильнюсе, в элитном поселке и заштатном районном городке. Проблемы наваливаются, кажется, все против Яси — и родной отец, и государство, и друзья… Но она выстоит, справится. Потому что с детства запомнит урок то ли лунной географии, то ли житейской мудрости: чтобы добраться до Озера Радости, нужно сесть в лодку и плыть — подальше от Озера Сновидений и Моря Спокойствия… Оценивая творческую манеру Виктора Мартиновича, американцы отмечают его «интеллект и едкое остроумие» (Publishers Weekly, США)
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Обычная рабочая поездка на Марс. Необходимо только проверить датчики. Но на пути инженеров встаёт неожиданная преграда. Что это, и почему оно перегородило ущелье?© mastino.
«Странные приключения Ионы Шекета» — патрульного времени, галактического путешественника, выпускника загадочного Оккультного университета, несостоявшегося межпланетного дипломата — и, наконец, просто хорошего человека!Приключения научно-фантастического, эзотерического, фэнтезийного и откровенно иронического порядка!Самая забавная, озорная и точная пародия на «Звездные дневники Ийона Тихого», какая только может быть!Жанна д'Арк — и дворцовые интриги Атлантиды…Прелести галактической политики — и забытые страницы звездных войн…Похождения в мире духов — и в мирах «альтернативной истории»!В общем, это — неописуемо!
Увы, уже не в нашу. И не совсем корабли. Да и заходили как-то странно...
«Румын сделал открытие» – история последних дней Елены Чаушеску, первой леди Румынии, признанного специалиста по квантовым химии и президента Академии наук.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.