Мототрек в ад - [4]
"Сладкая жизнь" авторитетно рекомендовала работать руками или задействовать вибратор.
Про вибраторы «Вечерний Звон» знала все из толстых женских журналов, ее мамаша уже после того, как схватила кондрашку, постоянно че-то в этом духе почитывала, типа журнала «Космополитен».
Че делать?
Само собой, как и положено в Европейской деревушке, в Бугезфорде был интим-салончик с незамысловатым названием "Приватное Анальное Безумие". И ничего особо зазорного не было туда заглянуть. Вот и вошла трепетная девочка в энтот Ад, куда не отваживались заглянуть даже паскудные местные еноты, заколыхалась соломка на двери-шторке, затрепетала и «Вечерний Звон», а на самом-то деле волноваться не было причин — от прилавка на нее ласково глядел будущий тесть, деревенский викарий, отец Бобби Соккета.
— «Вечерний Звон», сладенькая моя, — елейным голосом проговорил викарий, — что привело тебя в этот храм здоровья и христианской любви?
Несмотря на ласковое обращение, девочка, тем не менее, была смущена и не могла так вот с ходу перетереть на тему секса с викарием.
Но, о счастье! В углу у стойки с дивидюхами о монгольской национальной содомии притулился Амос Смуглиринг, деревенский молочник, человек с гнилыми зубами и маленькими глазками, но при этом добрейшей души. Он одарил девочку дружелюбной улыбкой и она почувствовала облегчение, просекла, что попала отнюдь не в ад, а в добрую компанию хороших людей.
— Ну-у-у-у, викарий Соккет, — «Вечерний Звон» завела свою речь, — вы знаете, что мы с Бобби поженимся, ну-у-у-у, следующим летом, — с каждым словом она краснела и краснела, ярче и ярче, как яблочко на ветке жарким летом. Она накручивала косичку на палец правой руки и чертила круги по полу мысочком левой ноги, — а я никогда и нигде, и никак и ничего такого-вот сексуалистского не делала.
При этом она обратила внимание, что викарий Соккет стал весь какой-то вспотевший-запотевший, как стакан с холодным пивом.
— Кевин, — позвал викарий хозяина магазина. Этот изящный джентльмен любил выпить в одиночку, где-нибудь в тихом уголочке "Козырной свинки". И кто бы мог подумать, что он "король озабоченных" в Бугезфорде? "Век живи — век учись" — отметила про себя «Вечерний Звон».
— Кевин, — торжественно заявил викарий, — моя будущая дочь имеет определенную и очень разумную цель в твоем заведении… Покажи ей что-нибудь из таких вот, э-э-э, изящных, э-э-э, помощников молодой семьи, — и он потянул девушку за руку. — Не стесняйся, милая, иди сюда.
У «Вечернего Звона» аж в ушах зазвенело, столько там было всяких штучек, дилдо и вибраторов.
— И все эти палочки для девочек, чтобы внутрь, ах? — смущенно выдохнула она. — Такие огромные, жуть…
— Все, что нужно для полного христианского счастья и семейной благодати, милая моя — высокопарно, как проповедь с церковного амвона, сопровождая речь широким торжественным разведением рук, произнес Викарий.
— А у красавчика Бобби Соккета разве меньше, — смачно облизнувшись, добавил продавец, — у него вполне приличный департамент гульфика, уж вы то наверно все друг у дружки общупали под стойкой в "Козырной свинке".
— Не стесняйся, сладенькая, — викарий говорил так, будто облизывал каждое слово как леденец, — ты должна прекрасно понимать, доченька, что добрачный петтинг — вполне христианская вещь.
— Ну да-а-а, я чувствовала это, о чем вы говорите, — ответила «Вечерний Звон», стараясь не смотреть в глаза своего будущего тестя.
— Так он большой у моего мальчика или нет? — викарий смотрел на девочку как строгий учитель, требующий ответа на вопрос, сколько будет "дважды два". — У него большой департамент гульфика или нет? Ответь нам, девочка.
— Ох, викарий, я правда не знаю, я никогда не была в департаменте гульфика, только у своего отца, но это было давно, я уже ничего не помню, — от щечек «Вечернего Звона» можно было прикуривать — она сгорала от стыда.
— Никаких проблем, — решил проблему продавец, Кевин- король мудаков, — надо взять "мальчика-с-пальчик в девять дюймов с бо-о-льшими шарами". 25 сантиметров — суп-п-пер. Это самая популярная модель в Бугезфорде, ваша жена, викарий, брала ее на прошлой неделе, — и он достал с полки большую розовую ребристую и головастую штуковину. «Вечерний Звон» как загипнотизированная таращилась на мерзкие пальчики Кевина, пока они с превеликой преувеличенной нежностью заворачивали елду в серебристую упаковку, — а если вам надоест или не понравится, я всегда могу заменить ее на другую модель.
Девочка, не поднимая глаз, положила сладкую покупку в свою авоську и поблагодарила добрых взрослых людей за помощь. Потом ее растерянный взгляд упал на порно-часы, сделанные в форме задницы с двумя членами внутри.
— Ох-ох, мне пора в паб, работа не ждет, если я опоздаю, у хозяина будет инфаркт. Пока-пока, — и она быстренько выскочила из магазина «Приватное Анальное Безумие», почапав с огромным смущением в "Козырную свинку".
Было полчаса до полудня.
ЗАЕЗД № 4 (параллельный трек)
ДЖОННИ ПЕД, МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ…
Тяжко одинокому педрилке в английской сельской глуши, один такой куковал в Бугезфорде — Джонни Пед.
Судьба его не баловала. Приехал в глушь на дачу, и вот уже три дня не видел, не щупал и не сосал ни единой колбаски.
Истощенные роком и истощившие эту религию молодых – рок-н-ролл, – Билл Драммонд и Марк Мэннинг отправляются в эпохально-эпическое путешествие на Северный полюс, где собираются принести в жертву икону Элвиса Пресли.«Дурная мудрость» – это два параллельных потока, две точки зрения, два описания одного путешествия, которые перехлестывают друг друга, пока дзен-арктические пилигримы идут по замерзшим просторам к верхушкам мира.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Сюрреалистичный рассказ, небольшая фантазия с вкраплениями галлюциногенного реализма и пейзажной лирики. Содержит нецензурную брань.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В провинциальном городе все чаще стали нападать на так называемую «гопоту» – парней в штанах с «тремя полосками» с пивом и сигаретой в руках, бродящих по кабакам, занимающихся мелким разбоем, живущих без царя в голове. Известны организаторы этих «зачисток» – некие RASSOLNIKI. Лидеры этой группировки уверены – гопота это порождение Советского Союза и она мешает встать на ноги новой стране. Особенно гопота во власти, с которой RASSOLNIKI планируют бороться далеко не маргинальным методом.Тем временем в город приезжает известный журналист Александр Рублев, ему поручено провести расследование и сделать о RASSOLNIKах материал.