Мототрек в ад - [3]
Темные денди были они, настоящие посланцы царства Аида, тут уж ничего не попишешь, мои дурные братья и сестры, ни убавить, ни добавить. Суду все ясно, караул устал.
И они оказались в Западном Йоркшире, катя себе на ежегодный сабантуй (мотоелку) байкеров-сатанистов, крупнейшее событие в своем отдельно взятом контексте. Около десяти тысяч хардкор-байкеров-дьяволопоклонников собирались из каждой проклятой Богом клоаки оторваться в маленьком рыболовецком порту Уитби на неделю сатанической вечеринки.
Именно в Уитби Брэм Стокер написал «Дракулу», и с тех пор это место привлекало безнадежно психически сдвинутых романтиков.
— Чуваки, мы, вашу мать, заблудились, заблудились, ебена в корень, — сказал Гомез Гитлер.
Гомез был сыном одного высокопоставленного нацистского бонзы, который сбежал в Мексику после Второй Мировой войны.
Подобно правоверным мусульманским детям, которых заставляют учить наизусть, и если необходимо, то цитировать вслух весь текст Священного Корана, маленького Гомеза заставляли зубрить «Майн Кампф» фюрера, и страшно наказывали, если он ошибался.
Гомез, подобно остальным «Говностаям Сатаны», ненавидел из последних сил все живое на этой планете, однако, как вы можете себе представить, учитывая его неортодоксальное образование, наше иудейское Братство заняло особое место в гноящихся клетках его черного, как клобук монаха, сердца.
«Говностаям» пришлось спешиться на обочине, чтобы проверить карту местности.
Обдуваемые ветерком деревенские ухоженные луга и живописность сельского уголка Йоркшира каким-то образом на редкость озадачила этих диких обитателей городских трущоб.
— Хватит кота за яйца тянуть, брат, дайте карту старому Стаггерли, он разберется во всем этом говнеце, — раздался глубокий, как при погружении субмарины, южноштатовский возглас собрата Гомеза, фашистского ниггера Стаггерли Вашингтона.
Стаггерли был долбанутым на всю голову ниггером, правда никто не отваживался сказать ему об этом.
Шесть футов семь дюймов накачанных в тюрьме мускулов и, как гласит пословица, кирпич настоящего дерьма по недоразумению попавший в род людской.
Стаггерли набил здоровую черную свастику на своей огромной черной груди.
Никто из ныне живущих не удосужился его спросить насчет этой вопиюще вульгарной аномалии.
Аллигаторы Миссисипи рассказали бы вам об этом, но они уже позаботились о мертвых.
— Какое-то затраханное захолустье под названием Бугезфорд в шести милях вниз по дороге.
— Ты, мертфавец, ты уже говорить это в последний раз, когда мы ее смотреть, блять не догнать, я хочу чертофу Цервезу, чувак, а то я на хер здесь сдохну от жажды, — подал голос маленький Эль Гомисидро, стыдливый педрилка и экс-гангстерито из Мадрида.
Эль Гомисидро по сравнению с остальными был маленький, пять футов четыре дюйма, но как только доходило дело до поножовщины, никто не бросал ножи лучше него.
— Ты хотеть меня нассать тебе что-нить в рот-т, херофф Ифпанфский хном! — рявкнул Адольф Адольфович, тевтонский приятель этих двух ходячих пентаграмм злобы на колесах. — Фадись на свой борофф, Быкоеп, и гони туда, шнель! Шайсе, неужели вы думать, что я тоже не хотеть промочить шнапсом горло прямо щас!
Адольф был ростом шесть футов четыре дюйма, светлые волосы и окладистая борода, голубые глаза. Немецкий гигант был одержим настоящим тевтонским темпераментом, и срывался на крик каждый раз по поводу и без повода.
— Я знаю, где мы находимся, вашу мать, чертовы дрочилы, я раньше приезжал сюда на каникулы с моей мамой и папой, хватит задницы просиживать на обочине, вы, гребаные мудаки, и следуйте за дядей Безером, — вякнул Базука Безер, единственный англосакс среди «Говностаев Сатаны».
Безер родился в местечке Армли в Лидсе и путешествовал по миру по краденым паспортам последние пятнадцать лет.
Он скрывался от правосудия за двойное изнасилование и убийство, одним словом настоящая скотина и ублюдок.
Пять Харлеев помчались вперед с нарастающим гулом, вперед, разрезая голубые небеса летнего неба.
Выродки Дьявола мчались вниз по дороге, злобные черные тени, все вниз и вниз по направлению к сонному, спокойному и приветливому Бугезфорду.
И задницы наливались у них чудовищной яростью!
ЗАЕЗД № 4
МАЛЬЧИК-С-ПАЛЬЧИК В ДЕВЯТЬ ДЮЙМОВ, ПЛЮС БО-О-ОЛЬШИЕ ШАРЫ
«Вечерний Звон», как много дум и так далее, она очень-очень озабочен-н-на. Всего лишь небольшое внеклассное чтиво, такой вот лесбиянствующий журналец для подростков под названием "Сладкая жизнь".
Девчонка прогрузилась по полной программе. "Сладкая жизнь" авторитетно гнала по теме секса, типа "пацанам не в кайф пороть неопытных целок".
«Вечерний Звон», хоть и была целочкой, являлась ей в лучшем смысле этого слова… Но, тем не менее, немножечко рубила фишку по теме порева. С одной стороны она хотела, чтобы красавчик Бобби Соккет отшилил ее как положено в первую брачную ночь. А с другой стороны всякие там ТВ-педики, пишущие сценарии сериала «Секс в большом городе», которые глубокомысленно грузят подростков со своих голубых экранчиков на тему "тинейджерских половых отношений" уже успели чуть-чуть подзасрать ей мозги.
Да и в школе мерзкие подростки постоянно гнали какую-нибудь чушь про секс, и какой бы чистой ни была «Вечерний Звон», уши и глаза не заклеишь.
Истощенные роком и истощившие эту религию молодых – рок-н-ролл, – Билл Драммонд и Марк Мэннинг отправляются в эпохально-эпическое путешествие на Северный полюс, где собираются принести в жертву икону Элвиса Пресли.«Дурная мудрость» – это два параллельных потока, две точки зрения, два описания одного путешествия, которые перехлестывают друг друга, пока дзен-арктические пилигримы идут по замерзшим просторам к верхушкам мира.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Я снова проваливаюсь в прошлое, а больше ничего не осталось, впереди вряд ли что произойдет. Восьмидесятые, новая музыка из-за «железной стены», рок-клуб, девяностые. Еще все живы и нас так мало на этой планете. Тогда казалось – сдохнуть в сорок лет и хорошо, и хватит. Сборник рассказов про близкие отношения и кровавый веер на стенах… Содержит нецензурную брань.
Ядерная война две тысячи двадцать первого года уничтожила большую часть цивилизации. Люди живут без света, тепла и надежды. Последний оплот человечества, созданный уцелевшими европейскими государствами, контролируют монархия и католическая церковь во главе с папой римским Хьюго Седьмым. Но кто на самом деле правит балом? И какую угрозу ждать из безжизненных земель?Содержит сцены насилия. Изображение на обложке из архивов автора.Содержит нецензурную брань.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Кирилл Чаадаев – шестнадцатилетний подросток с окраины маленького промышленного города. Он дружит с компанией хулиганов, мечтает стать писателем и надеется вырваться из своего захолустья. Чтобы справиться с одиночеством и преодолеть последствия психологической травмы, он ведет дневник в интернете. Казалось бы, что интересного он может рассказать? Обычные подростковые проблемы: как не вылететь из школы, избежать травли одноклассников и не потерять голову от первой любви. Но внезапно проблемы Кирилла становятся слишком сложными даже для взрослых, а остальной мир их не замечает, потому что сам корчится в безумии коронавирусной пандемии… Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.