Мосты в бессмертие - [88]
Потом был бешеный бег. Летние созвездия кружились и хохотали у него над головой, а он бежал, оставляя на пыльных камнях кровавые следы, внезапно меняя направление бега, петляя. Боль и страх отстали от него вместе с преследователями, растаяли в знойном мареве летней ночи. Его терзала жажда. Тело, теряя влагу, требовало своего. Но дух, питаемый неукротимой жаждой жизни, не давал телу сдаться. Так продолжалось, пока его не привлек запах воды. В подворотне уцелевшего дома притаилась повозка, груженная оцинкованными флягами. Сонный фельдфебель в серой полевой униформе, разбуженный шелестом гравия, посветил ему фонарем в лицо. Костя убил его с блаженной улыбкой на губах. Потом, спрятав труп в густой тени подворотни, он напился и забрался под повозку. Сколько пролежал он так, в полузабытьи, зажав рану на плече грязной пятерней? Помнил ли он, как перевязывал руку, как снял с мертвого служаки заряженный карабин, паек и фляжку, как искал среди развалин подвал понадежнее, чтобы перевести дух? Сколько дней и ночей пролежал он в том подвале? Сколько времени прошло после того, как, почувствовав жар в теле, он принял решение покинуть убежище?
Рука болела нестерпимо и дурно воняла. Сознание мутилось от боли, голода и жажды. К счастью, волглая грязь на берегу реки подсохла. Отталкиваясь ногами и помогая себе левой рукой, Костя смог подобраться к воде. Он опустил лицо в пахнущую тиной, покрытую радужными разводами воду, но пить не стал. Вода оказалась обжигающе холодна. Костя, задерживая дыхание, смог досчитать до ста. Потом перевернулся на спину и замер. Он долго лежал, рассматривая бегущие по небу белые барашки. Его баюкал плеск донской воды. Тихий шелест волн утишил боль. Глаза застлала туманная пелена. Костя подумал, что дело близится к вечеру.
Она явилась из влажной дымки. Она была соткана из пряных запахов зрелого лета, первых яблок, свежескошенной травы и молока.
– Мама? – спросил он робко. – Нет, ты не можешь быть моей мамой. Моя мама пахла парфюмерной водой, не сеном…
– Что он говорит, Глафьирьа? – спросил строгий мужской голос.
– Он бредит, мой господин, – ответила женщина.
Костя отрыл шире глаза. Он старался рассмотреть ее, запомнить. Округлое молодое лицо, покрытое свежим загаром. Радужка глаз серая, обведенная темной каймой, как у Катерины. Жизнь, бьющая через край, любовь, вера, надежда, опора, и снова жизнь, жизнь…
– Рука воняет, – он почувствовал, как она трогает повязку на его руке. – Гангрена? Он умирает…
– О, да! Это подходящий для нас человек, – ответил мужской голос. – Сделайте первую инъекцию немедленно. Что ж, попробуем! Hey, Henry! Kommen Sie mit einer Bahre! Unser lieber Glafira gefunden anderen[62].
Мужчина говорил по-русски чисто, тщательно выговаривая каждый слог. В его немецком, однако, чувствовался странный акцент, так, будто и этот язык не был для него родным.
Костя так увлекся новыми впечатлениями, что совершенно позабыл и о раненой руке, и о своей явной беспомощности. Над его телом стоят, загораживая дневной свет, враги. Он в плену, он мало что не мертв, но ему все равно. Он спокоен. Почему?
Внезапно страшная боль пронзила правую часть его тела от кончиков пальцев до горла. Костя принялся хватать ртом воздух, пытаясь закричать, но крик застрял у него в гортани, стало совсем темно, и он услышал хриплый баритон Кровинушки:
– Ты выкрутишься, парень, – говорил старый вор. – Плен еще не смерть, тюрьма еще не расстрел. Все только начинается. Главное – не бойся. Убивают не раны, а страх, страх…
Глава 8. Отто
Его пациенты, или, как их называл штурмбаннфюрер Зибель, лабораторный материал, умирали с удручающей неизбежностью. Препарат действовал. Даже загноившиеся после высокой ампутации, совсем безнадежные раны, начинали зарубцовываться. Но еще прежде, чем раневая поверхность покрывалась нежной, розовой кожицей, человек погибал от цирроза печени. Летом в палатах его больницы оказалось тридцать пленных бойцов Красной армии. Материал отбирали в полном соответствии с ранее разработанной методикой. Учитывались и антропометрические характеристики, и тяжесть ранения. Треть участников эксперимента уже стояли одной ногой в могиле. Состояние остальных не казалось столь безысходным. Отто варьировал дозировку, применял различные генерации препарата. Однозначно отрицательный результат был получен лишь в двух случаях – двое пожилых красноармейцев умерли от газовой гангрены. Остальные дожили до конца зимы. Отто при участии доктора Рерхена приступил к написанию статьи, которая впоследствии, по возвращении в Вену и Будапешт, должна была превратиться в полновесную научную работу. Но в самом начале марта пациенты начали умирать один за другим. Случались такие дни, когда они теряли по два-три человека. Реакторная, белые листы, испещренные буквами, формулами, столбцами цифр, диаграммы, журналы наблюдений за больными, заполненные аккуратным подчерком Гаши, – только это и могла удержать память Отто.
Минул декабрь 1942 года. Сочельник и Рождество промелькнули в неустанных трудах, вылетел печным дымом в трубу январь 1943-го, накатил ужасный, полный смертями и разочарованиями февраль. Белая земля и черное, утыканное звездами небо над ней. И бескрайний простор, и унылый вьюжный вой по ночам. Тени людей на улицах, пронизывающий холод, от которого не укрыться, не закутаться. Бобылиха Мрия приносила самогон в большой бутыли с высоким, узким горлом. Яблочно-сливовый аромат напитка напоминал ему о предместьях Будапешта, о подвальчике его дяди Сегеда, о юности. Аврора являлась, будто святочное видение. Смотрела с ревностью и недоумением, уходила прочь. Самогон и печное тепло вгоняли его в крепкий, тяжелый сон, пробуждение от которого неизменно становилось пустым и тяжелым. Вот она странная, иррациональная русская тоска, напасть, из которой нет исхода до наступления весны!
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.