Мосты в бессмертие - [90]
Что он иметь в виду, фройляйн?
– Этого пока не могу, – вздохнул солдат. – Болен, знаете ли, нездоров. Но когда выздоровлю, засажу так, что кое-кому небо с овчинку покажется!
– Овичинка… – рассеянно повторил Отто. – Öffnen Sie den Mund[68].
И солдат послушно выполнил приказание.
– Keine Anzeichen… Nein Zirrhose oder Gelbsucht[69], – констатировал Отто. – Nehmen Sie die Analyse von Blut. Die Ergebnisse von meinem Schreibtisch heute Abend. Was machen Sie ihn dort Fütterung aus einer Schüssel? Hühnerbrühe? Sehr gut! Weiter! Ich muss frisches Rindfleisch Fekete bekommen…[70]
Солдат притих, прикрыл глаза, сомкнул губы и, кажется, перестал дышать.
– Надо бы осмотреть его со стетоскопом, – озабоченно проговорил Отто. – Это настоящий феномен. Он, конечно, ослаблен, но, по-моему, совершенно здоров.
Отто полагал, что продолжает говорить по-русски, но незаметно для себя самого он перешел на родной язык. Мысли доктора унеслись далеко-далеко от Горькой Воды, в Венский университет. Воображение рисовало ему кафедру в большом зале, на медицинском факультете. В первых рядах светила науки, доктора Венцель, Фердинан, Шмауль и он, Отто, на почетном месте докладчика.
– Вечером, господин Отто… вечером результаты анализа будут у вас на столе, но я сама… я… – она обращалась к нему на немецком языке, но говорила быстро, часто сбиваясь, словно забывая слова. И еще: украдкой она все время посматривала на солдата, будто побаивалась его. А солдат задремал, согретый ласковыми, полуденными лучами. Он уронил голову на грудь, рот его приоткрылся, с уголка губ сбегала тонкая струйка слюны.
– Чуть позже я приду осмотреть второго, – строго заявил Отто. – А этого вы уведите с улицы. Нам не нужна простуда!
Окрыленный, Отто поспешил к реакторной. Краем глаза он заметил, как Гаша склонилась над солдатом, как тот быстро пробудился ото сна, как оттолкнул ее руки и бросил короткое слово. Неужто бранное? Отто вздохнул. Тяготы войны наложили на каждого из них свою печать. Вот и этот солдат изувечен. Не только тело его страдает, балансируя между жизнью и смертью, но и душа… но и душа…
Отто вошел в помещение реакторной. В ноздри ударил знакомый запах разогретого субстрата.
Сзади Фекет оглушительно стучал сапогами по дощатому полу.
– Ты обратил внимание, Фекет? – проговорил Отто. – Русский, а черты лица правильные. Странно.
– У фройляйн Глафьирьи тоже правильные черты лица. А с тех пор, как вы сорвали сургуч с ее отверстия, она стала еще правильней.
– Что ты несешь? – Отто замер.
– Я? – усищи Фекета поднялись кверху. – Да разве ж то секрет? В здешних местах каждый знает, сколько у соседа на огороде репок взошло. А уж кто, кому, как и когда вставляет, об этом и подавно известно.
– Вставляет?
– Ну да! Только русские называют это по-другому. Разве фройляйн Глафьирья не рассказала вам? Да что ж вы так расстроились? Право, не из-за чего!
– Я? – Отто с трудом отдышался. – А фройляйн Аврора…
– Ну-у-у-у! – Фекет закатил глаза. – В здешних местах это не является большим грехом. Наоборот. Чем больше женщин у кавалера, тем больше ему почета. А если сразу двух, то это уж…
– Заткнись! – рявкнул Отто.
Фекет, не скрывая улыбки, выкатился за дверь. Отто еще долго слышал его веселую перебранку с часовым.
Отто схватил со стола свежий отчет доктора Рерхена. Результаты осмотров, данные о температуре и параметрах крови пациентов. В обоих случаях наблюдалась позитивная динамика. Отто достал из шкафа истории болезней умерших солдат. Попробовал сопоставить. Выходила полная несуразица. Тогда он достал копию письма, писанного им доктору Венцелю весной прошлого, 1942 года. Тогда после серии экспериментов над добровольцами, тяжело раненными воинами рейха, он понял, что зашел в тупик.
Проанализировав информацию, Отто совершенно растерялся. Он написал доктору Венцелю в Вену. Вместе с письмом отправил краткий реферат по результатам прошлогодних работ и некоторое время с нетерпением ждал ответа. Летом, когда из Ростова прибыл новый материал для исследований, он продолжил эксперимент на свой страх и риск. Риск оказался неоправданным. Даже те больные, что поначалу шли на поправку, впоследствии быстро умирали. Минула осень, подошла к концу зима, а ответа из Вены все не было. Нетерпение Отто сменилось безнадежностью. Настроение работать пропало, он вводил одну модификацию за другой, очищал препарат, пересевал культуру-продуцент на другие субстраты. Часто работал по наитию, не столько анализируя, сколько угадывая. Вечерами он подолгу просиживал в реакторной, уронив седеющую голову на руки. Вновь и вновь пересматривал записи, но смысл написанного ускользал от него.
В течение всей зимы Аврора являлась в госпиталь по вечерам. Сначала она подходила к окну реакторной и смотрела на него через оконное стекло. Скребла по нему ноготком. Потом неслышно заходила в сени и долго топала там валяными сапогами, отрясая с них снег. Аврора показывала ему отпечатки снимков, все одно и то же: заваленные снегом обочины проселков, санные колеи, сгоревшие хаты, покрытые копотью печные трубы, бабы в платках, старики в ватниках, лица детей со старческой безнадежностью в глазах, усталые, напряженные лица венгерских солдат, наигранно надменные улыбки пруссаков, итальянцы в нелепых русских картузах, именуемых ушанками. И все на белом фоне, и всюду снег, и ничего, кроме снега. Изредка Аврора приносила газетные листы. Он рассматривал колонки текста, иллюстрированные ее снимками. Опять одно и то же: бравые солдаты, перепоясанные накрест портупеями, в касках или пилотках с наушниками, отчаянно дымящая жестяной трубой полевая кухня, толпа голодных поселян с мисками и котелками. Аврора не просила ни о чем, не требовала его внимания. Одетая в коричневую полевую форму, она сделалась иной, перестала волновать. Столичный шарм затерся, истощился, ослабел, как истаивает печное тепло к утру. Даже знакомый запах ее тела не мог отвлечь его от неотвязных мыслей о неудачной работе.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.