«Моссад» — первые полвека - [32]

М. Газит встретился с суданским посланцем Сидки эль-Махди и обсудил несколько вариантов совместных действий против Насера. После этого весьма оживились легальные связи, но вместе с этим продолжались тайные контакты. Своего апогея они достигли в августе 1957 года на встрече в Париже министра иностранных дел Израиля Голды Меир и премьер-министра Судана Абдуллы Халиля. Однако вскоре Халиль был свергнут и этот контакт прервался. Активизировались связи уже в период пребывания у власти в Судане полковника Нимейри.

Успешнее развивалось сотрудничество с императорской Эфиопией. Для этого было достаточно предпосылок. Страна в 1950-х годах была достаточно стабильной и проводила прозападный курс, хотя в свое время весьма пострадала от фашистской Италии. Кроме того, Эфиопия имела выход к Красному морю, что позволило ей контролировать подходы к Суэцкому каналу и израильскому порту Эйлат. Император Хайле Селассие, считавший себя потомком древнего еврейского племени Иуды и использовавший в качестве символа своей династии королевского льва, находился у власти уже более 20 лет и хорошо относился к израильскому государству. Эфиопские христиане, большинство, ничуть не лучше относились к мусульманам, чем к иудеям; особых симпатий ни у императорского, ни у сменившего впоследствии его прокоммунистического режима к соседям-арабам не было, — но и не было опасений насчет Израиля. Сотрудничество началось с того, что Израиль помог императору в подготовке кадров для его служб безопасности, — и в ответ разведслужбам Израиля было позволено создать мощный центр радиоперехвата для контроля линий связи соседних арабских стран; это существенно сказалось на уровне радиоразведки.

«Моссад» также имел в Эфиопии крупную оперативную резидентуру. Эта резидентура продолжала работу, начатую Ашером Бен-Натаном в Джибути, только в значительно более крупном масштабе. Спустя много лет, уже после смерти Хайле Селассие, работа с Эфиопией приобрела и дополнительные оттенки — так, разведслужбы Израиля сумели успешно провести масштабную операцию по вывозу в Святую Замлю фалашей, темнокожих эфиопских иудеев. Эта операция сопровождалась подкупом высших должностных лиц, в том чиле в соседних странах. Подкуп, коррупция — это в немалой степени содействовало разложению правящей верхушки, не только в Африке, но и в Европе: так произошло, например, с кланом Чаушеску в Румынии.

Румыния была единственной страной социалистического лагеря, сохранившей дипломатические отношения с Израилем после войны 1967 года. Контакты с президентом Николае Чаушеску и его приближенными осуществлял Ешайяху (Шайке) Трахтенберг-Дан, парашютист-диверсант во Вторую Мировую войну, который с группой диверсантов из английской армии воевал за линией фронта на Балканах, а затем служил в «Бюро связей» при Авигуре и Леваноне. Шайке Дан находился под пристальным вниманием разведок стран ОВД. Однажды (в августе 1967 г.) его попытались убить, но перепутали с американцем из «Джойнта» Чарльзом Джорданом — его убили в ЧССР, достаточно неловко попробовав это выдать за несчастный случай. Шайке Дану удалось добиться согласия клана Чаушеску на выезд румынских евреев в Израиль. Взамен израильские специалисты помогали ремонтировать румынские танки и другое вооружение, а государство стало импортировать гораздо больше румынских товаров, чем требовалось. Но главным были деньги. Израиль согласился выплатить по 3 тыс. долларов за каждого еврея, которому румыны разрешат выезд в Израиль. Официальные это считалось компенсацией за полученное образование, но всем было ясно, что это обыкновенный выкуп. Дан прилетал в Бухарест с полным чемоданом денег и производил выплаты. Все случаи выезда евреев из Румынии официально преподносились как воссоединение семей, а не как эмиграция. Сближение с правящим румынским кланом стало основой того, что Шайке Дан стал главным посредником Запада в тайных договоренностях с Чаушеску. Учитывая особый статус США в Румынии, Шайке официально числился советником правительства США. В этом качестве он лоббировал просьбу Румынии о предоставлении ей статуса наибольшего благоприятствования в торговле с Соединенными Штатами Америки. Коррупция, тайные сделки, секретные договоренности — все это, естественно, способствовало разложению правящей верхушки. В 1989 году режим Чаушеску пал, они с женой были расстреляны. На суде выяснилось, что он и его семья, в частности, присвоили себе около половины из 60 млн. долларов, выплаченных Израилем…

Часть 2 «Моссад» при Хареле

Выбор кандидатуры Иссера Харела на должность директора «Моссада» представляется закономерной. Дело здесь не только в профессиональных данных и личных качествах: при всей малочисленности спецслужб, которые пока что формировались преимущественно на кадровой основе «Хаганы», была ещё целая группа разведчиков, прошедших большую школу и подпольной борьбы, и агентурной, и оперативной, и распорядительной работы. Харкаби, Левински, Хайллель — можно назвать, но лучше не называть ещё с десяток фамилий, вполне бы могли, что называется, «справиться» с этой работой. Конечно, профессионализм, упорство и настойчивость, преданность делу и моральная чистота Харела произвели на премьер-министра большое впечатление. Но Бен-Гурион счел, что именно этому человеку следует поручить задачу, которую ещё не все толком понимали, ещё и в силу почти что беззаветной и доказанной годами личной преданности. Мудрый «Старик» предчувствовал, что это может весьма скоро оказаться очень важным. После 1948 года, победы в войне за независимость, Бен-Гурион сосредоточил свое внимание на внутренних проблемах: абсорбции сотен тысяч новых иммигрантов, введении суровых мер экономии и жесткой фракционной борьбе. С учетом смещения акцентов в сторону внутренних проблем Бен-Гурион, естественно, стал уделять больше внимания «Шин Бет», чем «Моссаду». Дверь кабинета премьер-министра стала открываться для «Шин Бет», для Харела гораздо шире, чем даже для Шилоя и его помощников. Вот так и получилось, что на длительный период Харел, возглавив службу внутренней безопасности и внешнюю разведку, стал своеобразным «верховным главнокомандующим» израильской разведки. И задачи предстояли очень большие. Прошло уже четыре года с начала первой реорганизации израильского разведсообщества, четыре года лихорадочной работы в своей стране и за рубежом, но многие правильные ориентиры ещё не были найдены. Каждая тайная миссия казалась жизненно важной для существования Израиля. Все делалось как-то лихорадочно, в обстановке постоянных импровизаций — и многие действия в результате оказывались просто авантюрами, а во многих прослеживалось то, что емко называется непрофессионализмом. С целым рядом негативных проявлений Харел справился — об этом будет рассказано подробнее, — однако в конце концов оказалось, что он на посту «мемунеха» пережил свою эпоху.