«Моссад» — первые полвека - [30]

Главные достижения разведсообщества под руководством Шилоя, выгоду от которых и для разведывательного сообщества, и для государства трудно переоценить — и за последующие годы ставшие как бы естественной частью принципов функционирования разведки, — связаны именно со стратегическими решениями. Многие современные аналитики считают, что Шилой с его грандиозными планами был пережитком прошлого. Представляется, что не меньше оснований считать его провозвестником будущего; при наличии хороших помощников и в обстановки меньшей политической и финансовой жесткости, чем та, которая вынужденно существовала в пятидесятые годы в Израиле, он несомненно осуществил бы свои широкие стратегические планы. Не случайно они практически все в основном и так были осуществлены — только известны стали по именам других людей, а не своего истинного создателя. История подтвердила их жизненность.

Но в свое время и на своем месте Рувен Шилой не смог преодолеть трудности, которые возникали в прямом руководстве и «Моссадом», и «Варашем»; возможно, дело даже не в способностях, а в том, что в результате травм головы, полученных в автомобильной катастрофе, а также последствий давнего ранения в результате теракта, его работоспособность заметно ухудшилась. Это, в общем-то, понимали люди из близкого окружения: так, Бен-Гурион отмечал в своем дневнике 24 мая 1952 г.: «Ко мне зашел Иссер. Он считает, Рувен не справился со своими задачами». Понял это и сам Рувен. 20 сентября 1952 г., после полутора лет пребывания на посту руководителя «Моссада», первый директор в истории этой службы ушел в отставку. На вопрос о возможных преемниках он назвал вполне очевидных кандидатов: Левинского, Джибли и Харела.

Отставка не означала прекращения деятельности или отдаления от работы в разведке и с разведкой. Шилой отдавал конкретное руководство специальными службами в руки достаточно (как он считал) компетентных людей, а сам сосредоточился на внешнеполитической деятельности. Шаги, предпринимаемые правительством Израиля в те годы, зачастую осуществлялись при непосредственном участии Рувена. Отчетливо его влияние можно проследить и на деятельности «Аман» и «Моссад» до конца пятидесятых; Харел «до» и Харел «после», освобожденный от влияния (и надзора) Шилоя, действовали по-разному. Однако когда в мае 1959 года Шилой внезапно умер от сердечного приступа как раз в тот момент, когда готовился совершить новую секретную поездку в Турцию и Иран, о нем быстро забыли. У него было мало политических союзников и много врагов; он предпочитал работать в одиночку и не любил не только рекламы, но и вообще старался не допускать огласки своей деятельности; главным для него были вопросы пользы делу своей жизни, а не результаты для себя лично.

Под его негласным стратегическим руководством во второй половине пятидесятых годов продолжилось развитие системы союзов между разведслужбами.

Партнерство

В этот период в азиатском и африканском Средиземноморье и прилегающих районах произошли существенные политические изменения. К власти в ряде стран, в том числе и в крупнейших арабских, пришли радикально-националистические режимы. Фактически в те годы впервые со всей ясностью проявилась одно из самых опасных явлений, которое в настоящее время перерастает в опаснейшую глобальную проблему.

К сожалению, понимание этой опасности сопредельными, а тем более достаточно географически удаленными странами происходило очень (чтобы не сказать слишком) постепенно. До сих пор происходит так, что тактические соображения заслоняют понимание истинной опасности — что произошло, в частности, на Балканах, где политика западных стран и НАТО привела в реальности к продвижению НМР на Балканы. Воевали с коммунистами и посткоммунистами, обвиняли во всех смертных грехах Милошевича — и в результате получили группировку из Албании, Боснии и мусульманского Косова, которая уже приносит беды и ещё принесет их Западу во множестве.

Но об этом потом. Со средины же пятидесятых только в Израиле, и то далеко не всеми, было понято, что провозглашенные и осуществляемые курсы правительств стран, где взял силу арабский (о «неомусульманской» составляющей в те годы не говорилось) радикал-национализм, отнюдь не гарантировали мира, стабильности и успешного развития огромного региона. Но и в Израиле по-настоящему не почувствовали, что взрыв в иерусалимской мечети Аль-Акса, унесший в 1951 году жизнь первого иорданского короля Абдаллаха ибн-Хуссейни, ознаменовал новый этап в наступлении НМР.

Абдаллах ещё в бытность султаном созданного при поддержке Уинстона Черчилля на подконтрольных Великобритании землях эмирата Трансиордании сформировал самую мощную в то время на Ближнем Востоке армию. В ходе войны 1948 года (войны, которая могла бы и не произойти при правильной позиции и умелом проведении тайных переговоров между Абдаллахом и Шареттом) он командовал соединенными войсками арабских стран. Но и в послевоенные годы продолжал тайные переговоры с Израилем — только Моше Шаретт более двадцати раз побывал в королевской резиденции; вступала в переговоры с ним и Голда Меир, хотя безуспешно — в мусульманских странах до сих пор настороженно относятся к женщинам-дипломатам. Абдаллах исходил из интересов своей страны — он стремился к созданию «Великой Иордании», но был вполне веротерпим и национально толерантен. Его планы при их реализации вполне могли принести стабильность на Ближнем Востоке, вовсе не исключающую существование там ни одного из разноплеменных государств. В частности, на переговорах, в которых наиболее активное участие принимал Рувен Шилой, было подготовлено соглашение, которое называлось «Принципы окончательного территориального урегулирования». Когда, в том числе из-за вмешательства британского Форин Офис, уверенного, что ему виднее, что и как делать на «своих» бывших и существующих на то время территориях, этот документ не был подписан, переговоры продолжались. Дело шло к подписанию двустороннего соглашения о взаимном ненападении, свободной торговле и дальнейшей нормализации отношений; в конце февраля 1950 года соглашение, в известной мере прообраз знаменитого «кэмп-дэвидского», было парафировано. Но практическая реализация соглашения пошла по совсем нежелательному сценарию. Основной организатор переговоров с иорданской стороны, полковник аль-Телли, сбежал в Каир и выдал всю информацию, что называется, из первых уст. Реакция последовала незамедлительно: Лига арабских стран приняла решение об исключении из своего состава любого государства, которое пойдет на сепаратные переговоры с Израилем. Король Абдаллах не пошел на конфронтацию с «братьями по вере», — но оказалось, что только предупреждением (или угрозой) дело далеко не ограничивается. Националисты и религиозные фанатики недавно созданной «Организации джихада» подготовили заговор; исполнителем стал — это тоже символично в свете последующих событий, — молодой палестинец Мустафа Шукри Ашу. На иорданский трон пришел король Хуссейн, тоже весьма трезвый политик и сильный правитель; он, конечно, хорошо усвоил уроки гибели Абдаллаха, но отнюдь не собирался капитулировать перед НМР, который, в сущности, деструктивен для любого государственного образования и любой династии. Увы, естественно, что на жизнь «прозападного» монарха неоднократно покушались. Один из первых заговоров был организован из Каира полковником аль-Телли, которого в свое время египетские власти не выдали иорданскому суду. Заговор, как и все последующие, не удался и Хуссейн правил страной почти полвека.