Москва - столица - [8]
Сыновья Даниила Московского больше напоминали талантами и нравом деда, чем отца. О старшем — Иоанне Даниловиче по прозвищу Калита иначе не отзывались, как о собирателе русских земель. Умел воевать с удельными князьями, используя против них татарскую рать, с ханами жил в дружбе. Летописец нахвалиться не мог правлением Калиты, потому что «бысть тишина христианам и престаше татарове воевать Русскую землю». Другое дело, что, чуть не лишившись великого княжения — после смерти старшего брата Калиты хан Узбек отдал заветный ярлык тверскому князю Александру, — сумел Калита восстановить того же Узбека против тверичанина, вернулся во главе 50 000 татарского войска и предал огню и мечу всю тверскую землю. Одиннадцать лет преследовал находившегося в бегах Александра, добился и того, что вызванный в Орду князь был там же казнен. В честь такой великой победы над своим недругом Калита распорядился снять большой колокол с тверского Спасского собора и перевезти в Москву.
Данилов монастырь, основанный князем Даниилом Московским
Великий князь Иван Данилович Калита. Миниатюра из «Титулярника» 1672 г.
Великий князь Александр Невский и московский князь Иван Калита. Фреска. 1508 г.
Остатки кремлевских сооружений времен Ивана Калиты
Годом позже опустошил Калита и смоленские земли, благо смоленский князь Иоанн Александрович не хотел склонять головы перед татарами. Воевал и с новгородцами, не хотевшими платить ему старинную дань «закамское серебро». Чинил насилия над ростовчанами. Города Галич, Углич и Белозерск попросту купил, временно сохранив за бывшими владельцами некоторые права: так выходило дешевле.
И как утверждение всех своих побед, строит Калита в Кремле каменные храмы: митрополичий Успенский собор (1326), великокняжеский Архангельский (1333), церковь Спаса на Бору у великокняжеского двора, храм-колокольню Иоанна Лествичника. Строила их скорее всего одна артель «каменных здателей», которых охраняли специальные ханские ярлыки. Именно в эти годы удается Иоанну I уговорить переехать на жительство из Твери в Москву митрополита Петра. Русский митрополичий престол придавал особое значение московскому князю.
Отослание на проповедь. Миниатюра Сийского Евангелия, сделанного по заказу Ивана Калиты. 1340 г.
А в 1339—1340 гг. спешно возводятся новые кремлевские стены — «в едином дубу», из одних могучих дубовых бревен. Летописец не может надивиться, как спорится работа у мастеров. Воскресенская летопись подробно рассказывает, что заложены были стены в ноябре 1339 г. и полностью закончены в апреле 1340 г. Тем большее чудо, что «дубовый Кремль» представлял сложнейшее фортификационное сооружение.
Материалом для строительства послужили вековые дубы диаметром до 70 сантиметров — образцы их хранятся в Государственном Историческом музее. Стена состояла из отдельных, соединенных так называемыми «врубками» срубов, которые заполнялись камнями и землей. Ширина ее колебалась от 2 до 6 метров — в зависимости от рельефа местности и значимости участка для обороны Кремля. Башни, называвшиеся тогда вежами, стояками или кострами (понятие «башня», заимствованное из татарского языка, вошло в русский обиход только в XVI в.), достигали высоты от 6,5 до 30 метров. Верхняя часть каждой из них выступала над нижней с тем, чтобы в полу выступа делать прорези — бойницы для так называемого навесного боя.
Только история дубового Кремля оказалась очень недолгой. Спустя всего 25 лет, в 1365 г., он погиб в страшнейшем Всехсвятском пожаре, уничтожившем за 2 часа весь город. На время его существования приходится правление сына Иоанна I — Симеона Иоанновича, прозванного Гордым.
Симеон легко получил ярлык на великое княжение, продолжил и дружбу с татарами, у которых пользовался большим доверием. Между тем ему удалось утишить междоусобицы, заключив с братьями договор «бысть им за один до живота (до конца жизни) и безобидно владеть каждому своим», предотвратить нападение на Москву Литвы. За это самые строптивые удельные князья сносили от московского князя обиды. Даже смоленский князь Федор Святославич молча примирился с тем, что Симеон Гордый вернул ему его дочь, свою жену, чем-то не угодившую московскому властителю. Вправе был великий московский князь написать в своем завещании знаменательные слова: «чтобы не перестала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла». Опасения Симеона Гордого были напрасными. Свеча по-настоящему ярко разгорелась в руках его родного племянника — Дмитрия Донского.
«МОСКВА, МОСКВА, РЕКА БЫСТРАЯ...»
Великий князь московский Дмитрий Иванович сочинял духовную. Завещания составлялись перед каждым трудным походом, перед поездкой в Орду, когда оказывалась под прямой угрозой княжья жизнь. Менялись духовные в зависимости от числа наследников, отношения князя к каждому из них, утраченных или прибавленных земель и богатств.
Великий князь Дмитрий Иванович Донской. Портрет из «Титулярника» 1672 г.
Со времени возникновения истории как науки духовные грамоты считались ценнейшим источником сведений экономических, юридических, географических. Человеческие, личные отношения оставались незамеченными. Да и о каких родственных чувствах можно было говорить на основании простого перечисления названий или вещей. Так казалось, а в действительности?
