Москва-41 - [82]

Шрифт
Интервал

Левая рука, которая была вернее правой и которая никогда прежде его не подводила, теперь беспомощно висела на перевязи. Правой, ещё послушной, он достал из кобуры пистолет и приложил его холодный ствол к виску…

После гибели командарма работала комиссия — выясняли обстоятельства смерти. Опрашивали выживших, сверяли их свидетельства, сопоставляли факты. Подлинную картину последних минут жизни генерала Ефремова восстановить так и не удалось. Можно предположить, что среди прибившихся к группе Степченко — Мусланова были и те, кто до последней минуты был рядом с генералом. Почему они промолчали об этом? Причины могли быть разными. Ведь когда в группе Ефремова поняли, что он, командарм, магнит, который притягивает все несчастья в виде новых и новых заградзастав, мобильных групп автоматчиков преследования, многие стали уходить в лес. Кто-то шёл в разведку и не возвращался, кто-то ложился на снег и уползал в лес, когда колонна проходила вперёд, кто-то отбивался во время очередного боя, кто-то… впрочем, что теперь гадать.

В расположение партизанского полка особого назначения майора Жабо, по различным сведениям, вышли 670. Выход отдельных групп ефремовцев продолжался до самого лета. Известно, что 3 мая 1942 года в расположение 222-й сд, которая все эти месяцы держала оборону под Износками, находясь в составе восточной группировки 33-й армии, вышли семь человек. На начало апреля в 33-й армии, включая и госпиталя, числилось 11 500 человек. К 670 вышедшим надо добавить еще 230, прорвавшихся через линию фронта и вышедших в расположение 43-й и 33-й армий. Погибло и пленено, таким образом, примерно 10 600 человек. Правда, как впоследствии стало известно, многие из тех, кто попал в эту статистику, оказались в партизанских отрядах, кого-то спрятали местные жители.

Тело командарма Ефремова было похоронено немцами с отданием всех воинских почестей. Могилу копали военнопленные, которые в это время содержались в церкви села Слободки. Церемонией похорон руководил некий чин в немецкой форме, который хорошо говорил по-русски и переводил присутствовавшему на похоронах генералу. Местные жители называли его «господин Соломон». Кто это был, неизвестно. Возможно, бывший белогвардейский офицер, эмигрант, ловкий авантюрист Соломоновский. Деревенские жители всегда сокращают и упрощают имена и названия до удобопроизносимого минимума. Вот и получился из Соломоновского «господин Соломон».

Командир 19-й танковой дивизии генерал-майор Густав Шмидт[121], который, как можно предположить, и отдал распоряжение о торжественных похоронах, произнёс речь перед своими солдатами, которые были выстроены тут же, у могилы. Говорят, он сказал следующее: «Вы должны сражаться за Германию так же храбро и мужественно, как этот генерал за свою Россию!» Затем, через переводчика, немецкий генерал предложил сказать слово пленным. Пленных выгнали из церкви и тоже выстроили напротив. Вышел некий комиссар, или командир, и сказал, что это поражение Красной армии временное, что рано или поздно победа будет нашей. И стал в строй. Немцы назначили одного из местных жителей, чтобы тот ухаживал за могилой командарма.

В 1946 году прах М. Г. Ефремова перенесли в Вязьму, в город, который он так и не смог взять зимой 42-го года, генерал въехал на артиллерийском лафете. Погребение состоялось на старом Екатерининском кладбище.

Сталин приказал установить в Вязьме памятник. Конкурс проектов выиграл скульптор Е. В. Вучетич, который сам прошёл войну и тоже побывал в окружении. Должно быть, это прибавило монументу черты особой выразительности. Группа солдат с генералом в центре замерла в момент последнего боя. Говорят, что скульптурная композиция отлита из гильз, собранных в полях и лесах Смоленской, Московской и Калужской областей, где дралась 33-я армия…

ЧЕЛОВЕК ВОЙНЫ

Дмитрий Фёдорович Лавриненко,
старший лейтенант, командир танковой роты
1-й гвардейской танковой бригады 16-й армии
1

Судьбы героев первого периода Великой Отечественной войны, а в него вотпла и Битва за Москву, трагичны. Вот одна из них…

Шёл октябрь 1941 года. Вовсю гремел «Тайфун», кромсая войска Западного и Брянского фронтов железными клещами танковых и мотопехотных дивизий. Группа армий «Центр» охватывала Москву с севера и юга, мощно давила в центре, и падение столицы тогда во многих штабах по ту и другую линию фронта казалось делом времени.

На Серпуховском направлении, растянув свои войска в тонкую прерывистую ниточку, стояла 49-я армия генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина[122]. Штаб армии непрерывно маневрировал случайными резервами, в основном группами только что вышедших из окружения и остатками разбитых частей, из которых едва удавалось сколотить то роту, то взвод, то артбатарею. Для сколько-нибудь серьёзного манёвра войск у Захаркина не было. По сути дела, не было и армии. Удар «Тайфуна» застал 49-ю армию в эшелонах. Осложнение обстановки в районе Киева подтолкнуло Ставку и Генштаб к сомнительному решению: с Вяземского участка фронта целую армию, одну из лучших, хорошо укомплектованную, в самый канун немецкого наступления на Москву погрузили в вагоны и направили на юг. Эшелоны попали под массированный удар авиации противника. Разгружались как попало и где попало, зачастую под огнём немецких танков и артиллерии. В районе Калуги оказалось полевое управление армии и несколько стрелковых и артиллерийских полков из разных дивизий. С боем была оставлена Калуга, почти без боя Алексин и Таруса. Остатками частей и подразделений заняли оборону по рекам Протва и Ока, прикрыв Серпухов, Лопасню и оседлав, таким образом, Симферопольское шоссе и участок Курской железной дороги. Стало очевидным, что с падением Серпухова немцы покатят по дорогам до Москвы уже без каких-либо значительных помех. Других войск, кроме охраны мостов и складов, за спиной у 49-й армии не было.


Еще от автора Сергей Егорович Михеенков
Примкнуть штыки!

Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…


Власовцев в плен не брать

Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.


Встречный бой штрафников

Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.


Русский диверсант

Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…


Пуля калибра 7,92

Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.


Прорыв начать на рассвете

Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…


Рекомендуем почитать
Гагарин в Оренбурге

В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


...Азорские острова

Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.


В коммандо

Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.


Саладин, благородный герой ислама

Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.