Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века - [20]

Шрифт
Интервал

В течение всей жизни М. Н. Муравьев поддерживал связь с Московским университетом. Его товарищами и учителями были Новиков и Херасков, со школьной скамьи не прерывалась дружба с И. П. Тургеневым. С ноября 1796 г. последний стал директором университета, и через его письма Муравьев узнавал о текущем состоянии дел и университетских проблемах. Его возмущали интриги кураторов, запущенность российского «храма науки». И когда по инициативе самих профессоров, сделавших новому императору представление о необходимости изменения прежних университетских законов, в 1802 г. начинается работа над проектом устава Московского университета, Муравьев активно в нее включается и занимает одну из ведущих ролей. И современники, и позднейшие исследователи единодушны в том, что Муравьев как воспитанник Московского университета ближе к сердцу принимал свое поручение, теснее вникал в его проблемы и насущные нужды.

Одной из главных задач Муравьева на первых порах явилась реабилитация наук и научного знания в глазах правящих слоев. Вопрос, поставленный Великой французской революцией: почему Франция, достигшая первых во всей Европе успехов просвещения, первой была ввергнута в революционный водоворот — требовал разрешения. В докладе комитета по рассмотрению уставов, в который входил Муравьев, после высокой оценки роли Петра I и начальных лет царствования Екатерины II в развитии системы образования в России говорится: «Но напоследок — потрясение славного просвещением государства… к несчастью слишком приписываемое философам и писателям, послужило, кажется, к остановлению сей монархини посреди ее таковых подвигов. С тех пор науки и произведения их представляются в некотором противуположении с общественным благосостоянием. Они понесли наказание за употребление их во зло несколькими извергами». В докладе подчеркивается необходимость свободы для ученых: «Дарование во все времена ненавидело принуждение. Самая тень унижения для него несносна. Подчинять его своей власти — все равно, что истреблять его»[26].

Просветительские взгляды Муравьева нашли отражение в Предварительных правилах, а также в Уставной грамоте и Уставе Московского университета, утвержденных 5 ноября 1804 г., в создании которых, как мы увидим ниже, он принимал непосредственное участие. Однако составление этих основных документов проходило в ходе обсуждения различных мнений членов Главного правления училищ, учитывало накопленный в этой области опыт как России, так и европейских стран. Можно определенно утверждать, что на содержание Предварительных правил повлияли проект Кондорсе (1792 г.), вводивший новую французскую систему образования, и материалы Эдукационной комиссии в Польше (в ее работе участвовали Чарторижские).



Также определенную роль сыграли мнения иностранных корреспондентов. Муравьев, знаток древней филологии, почетный член Виленского университета и Лейпцигского общества латинской литературы, вел обширную заграничную переписку. За советами по преобразованию Московского университета он обратился в Геттинген к профессору Мейнерсу, автору книг по эстетике и теории изящных искусств, который приобрел известность в России благодаря своему труду по истории немецких университетов[27]. Вот его основные мысли, вызвавшие живой отклик у Муравьева: свободное преподавание без опеки сверху, диктующей характер и методы изложения предмета, участие профессоров в составлении устава (по настоянию Муравьева в состав комитета по рассмотрению уставов был включен профессор Баузе). Попечитель не должен постоянно находиться в одном городе с университетом, что утвердит его роль беспристрастного арбитра и не позволит подпасть под влияние партий среди профессоров и пристрастно вмешиваться во внутренние дела университета, (Так, согласно Предварительным правилам, попечителю был назначен лишь срок для обязательного посещения округа — один раз в два года, и действительно, Муравьев во время пребывания в должности большую часть времени жил в Петербурге, где его удерживали обязанности товарища министра.) Профессора и преподаватели своим примером должны оказывать нравственное влияние на воспитанников; прививая любовь к ученым занятиям, они сохраняют нравы юношества в наибольшей чистоте. Разумная свобода студентов, не ограниченная принуждением и посторонним вмешательством, благотворнее действует на их развитие, чем строгая дисциплина (как видим, эти идеи созвучны педагогике Муравьева). Попечитель разделял также мнение Мейнерса о необходимости глубокого изучения в университете основных новых и древних языков, из которых латынь должна быть разговорной — для диспутов и защиты диссертаций. И Муравьев, и Мейнерс полагали, что ограничения по возрасту не могут служить преградой для поступления в университет и единственным критерием является достаточный уровень предварительной подготовки (что и было закреплено в уставе).

С другой стороны, ряд мыслей Мейнерса Муравьев отверг, так как они не подходили к условиям молодого российского университета. В уставе не было предусмотрено соперничество профессоров в рамках одного предмета (такой конкуренции и не могло еще возникнуть в этот период). Если Мейнерс выдвигал принцип углубленного преподавания теоретических знаний, несколько в ущерб практике, даже на медицинском отделении, то характер преподавания в Московском университете в первые годы после реформы и, например, деятельность замечательного врача М. Я. Мудрова, к советам которого Муравьев охотно прибегал, свидетельствуют о грамотном сочетании практических и теоретических занятий, насколько те соответствовали состоянию наук, и медицины в частности, в России. Мейнерс опасался, что принцип баллотировки на выборах в правление университета приведет к тому, что пассивное большинство профессоров будет подчиняться определенной партии из меньшинства, но опыт показал, что при небольшом общем числе профессоров — участников выборов — и при относительной активности в последующие годы нескольких их групп выбор ректора и деканов, как правило, оправдывал себя и преобладающего влияния какой-либо партии не было


Еще от автора Андрей Юрьевич Андреев
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения.


«Отсутствующие всегда виновны...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Первые студенты из России появились по крайней мере на 50 лет раньше основания первого российского университета и учились за рубежом, прежде всего в Германии. Об их учебе там, последующей судьбе, вкладе в русскую науку и культуру рассказывает эта книга, написанная на основе широкого круга источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Подробно описаны ученая среда немецких университетов XVIII — первой половины XIX в. и ее взаимосвязи с Россией. Автор уделяет внимание как выдающимся русским общественным и государственным деятелям, учившимся в немецких университетах, так и прежде мало изученным представителям русского студенчества.


Рекомендуем почитать
Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.