Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века - [19]

Шрифт
Интервал

.

Также улучшать человека призвана и литература, и писатель должен быть проповедником истины, моральным примером не только в своих произведениях, но и в жизни. Сам Муравьев мечтает посвятить себя поэтическому творчеству, чтобы научиться полнее выражать собственные чувства и мысли. Способность чувствовать, дорожить любовью, дружбой, сопереживать обидам и несправедливостям в отношении других — вот, по его мнению, черты души истинно просвещенного человека. Черствость души, замечает Муравьев, больший ее недостаток, нежели чувствительность.

Логика творчества Муравьева ведет его к сентиментализму.

Его по-прежнему привлекают античные классики, образцы европейского классицизма: Тассо, Расин, Клопшток, Виланд, Ломоносов, и он по-прежнему стремится создать образцы поэзии истинно высокого рода — эпопею или трагедию. Но наиболее естественным жанром, раскрывающим чувства автора, становятся дружеские послания, элегии. В русской литературе впервые появляется психологически обоснованный индивидуальный портрет стихотворца[22]. Очень характерно при этом отстаивание Муравьевым внутренней свободы своего творчества, достоинства поэта. «Величие мое в душе моей, а не в производстве, не в чинах, не в мнениях других людей… Имя философа знаменитее титла камер-юнкера». Литература есть призвание более высокое, чем офицерское[23].

В 1785 г. Екатерина II искала для своих внуков, великих князей Александра и Константина, наставника в русской словесности, который бы удовлетворял ее требованиям как по уровню знаний, так и по философскому образу мыслей. Ее выбор остановился на Муравьеве. Таким образом, он начал преподавать наследнику престола литературу и, кроме того, нравственную философию и русскую историю, играя тем самым в его обучении роль, сравнимую по значению с ролью главного воспитателя Лагарпа. Важно, что и Лагарп, и Муравьев при воспитании наследника руководствовались сходными принципами, внушая ему те же просветительские идеи, которые после восшествия Александра на престол Муравьев претворял в жизнь на посту попечителя университета. Оставшиеся от этого времени многочисленные исторические очерки и нравоучительные заметки Муравьева были написаны специально для чтения великих князей. Особенно интересны краткие наставления государю в форме афоризмов древних мудрецов, где обрисованы главные черты, отличающие «счастливого правителя»: забота о народном благе, милость и прощение, присутствие бескорыстного друга, который заменял бы толпы ласкателей, пожертвования частными пристрастиями ради общей пользы. Слава народа такого правителя — в развитии письменности и просвещения. Многие из произведений Муравьева этого периода написаны не без влияния идей Руссо, хотя в отличие от него, Муравьев не идеализировал естественное состояние человека и не считал науки препятствием к достижению им счастья. Как прозаик он воспринял традицию изображения сельской идиллии, с ее утопической картиной доброго помещика и его патриархальных отношений с крестьянами («Эмилиевы письма»). Вместе с тем Муравьев резко отрицает «рабское состояние» слуг, которых господин держит ради прихоти, и высказывается в пользу ограничения произвола жестокого крепостника.

Преподаваемое Муравьевым великим князьям «нравоучение» (т. е. нравственная философия) воспринималось им как практическая наука, сила которой в правильном, гармоничном развитии личности. Оно включало в себя естественное право, обязанности граждан, народное право (применительно к международным отношениям). В очерках по истории Муравьев также подчеркивает нравоучительные черты: его интересует не только политическая история, но и развитие культуры, успехи изящных искусств, литературы, просвещения, внутренние условия народной жизни. В курсе словесности понятие хорошего литературного произведения связывается им с его действием на читателя, которое должно увеличивать благородство его души. Таким образом, к лучшим сторонам педагогики Муравьева можно отнести его веру в просвещение, интерес к практическим мерам по нравственному улучшению человека. С другой стороны, его идеализм, часто необоснованный исторический оптимизм, так характерный для эпохи Просвещения, способствовали формированию подобного идеалистического направления в характере Александра I[24].

В годы занятий с наследником престола Муравьев окончательно сформировался как писатель-сентименталист. Форма и язык его произведений — «Эмилиевы письма» и «Обитатель предместья» — предваряют прозу Карамзина. Вместе с великими князьями он путешествует по России, считая путешествия одним из важнейших образовательных средств. В дороге Муравьев ведет путевые заметки, которые хотел позже обработать и издать, предвосхищая знаменитые карамзинские «Письма русского путешественника»[25].

В феврале 1796 г. срок воспитания наследника закончился и Муравьев подает в отставку, находясь к этому времени в чине бригадира лейб-гв. Измайловского полка. Но новый император Павел I с подозрением смотрит на учителя своих сыновей, и Муравьев попадает в немилость. Его переводят в гражданскую службу без повышения чина, однако вскоре все улаживается: в 1800 г. он назначен сенатором, а с вступлением на престол его бывшего ученика начинается новый взлет карьеры Муравьева. С 1801 г. он секретарь при особе государя по принятию прошений на высочайшее имя, с 1802 г. входит в комитет по рассмотрению новых уставов академий и университетов, а после учреждения министерств становится товарищем министра народного просвещения. При слабом и бездеятельном министре Завадовском руководство делами министерства фактически ложится на плечи Муравьева. Кроме того, с 1803 г. после вступления в силу Предварительных правил Министерства народного просвещения, вводивших систему учебных округов, Муравьева утверждают в должности попечителя Московского университета и его учебного округа.


Еще от автора Андрей Юрьевич Андреев
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения.


«Отсутствующие всегда виновны...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Первые студенты из России появились по крайней мере на 50 лет раньше основания первого российского университета и учились за рубежом, прежде всего в Германии. Об их учебе там, последующей судьбе, вкладе в русскую науку и культуру рассказывает эта книга, написанная на основе широкого круга источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Подробно описаны ученая среда немецких университетов XVIII — первой половины XIX в. и ее взаимосвязи с Россией. Автор уделяет внимание как выдающимся русским общественным и государственным деятелям, учившимся в немецких университетах, так и прежде мало изученным представителям русского студенчества.


Рекомендуем почитать
Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.