Московские сумерки - [112]

Тот человек, о котором идет речь, был завербован Тамазом Броладзе и работал водителем грузовика. Он каким-то образом узнал, что его используют для перевозок краденого плутония из СССР в одну из сопредельных стран на специально оборудованном для этого грузовике. Он решил сообщить об этом ЦРУ и договорился с Чарльзом Хатчинсом о встрече.

– Ну а почему же ЦРУ, а не КГБ? – недоуменно спросил Душенкин.

– А потому, что мы платим больше, – ответил Таглиа, опережая ухмылку Мартина.

– Деньги капиталистов! – с деланным возмущением всплеснул руками полковник Соколов. – И сколько же он с вас запросил?

– Он запросил за весь мир. Он захотел денег, но ради всего человечества. Он также высказал пожелание, чтобы мы помогли ему перебраться из Советского Союза в свободный мир.

– И где же теперь этот человек? – напористо спросил Соколов и повернулся к Чантурия: – Вы допрашивали его? Что-то я не читал протокола.

– Я его не допрашивал, – ответил Чантурия.

– Почему же?

– Потому что он погиб, – пояснил Мартин.

– Но вы-то ведь говорили с ним?

– Я – да, говорил, полковник.

– ЦРУ находит главное действующее лицо этого спектакля и допрашивает его, а затем он внезапно погибает, прежде чем КГБ сумел допросить его. Как все складно получается! – заметил Соколов и опять обратился к Чантурия: – И вы верите этим бредням?

– Выявлено несколько дополнительных улик, имеющих прямое отношение к делу, – сказал Чантурия.

– Что за улики? – резко спросил Соколов.

Он проявлял все большую настойчивость, в то время как Душенкин помалкивал, явно позволяя Соколову вести переговоры и задавать вопросы.

Чантурия вынул папку из стоящего рядом атташе-кейса и сказал:

– Сотрудники моего подразделения проверили путевые листы грузовика, на котором за несколько месяцев до убийства господина Хатчинса работал водителем тот погибший человек.

– А у этого погибшего человека есть имя?

– Да. Его зовут Юрий Волков. – Чантурия передал стопку документов Соколову. – Он один из тех, чьи фамилии записаны в путевых листах. По ним можно судить, что он наиболее часто водил эту машину. В них отмечается, что в январе этого года грузовик совершил поездку из Алма-Аты в Румынию транзитом через Москву. Из Москвы он отправился вместе с грузовиком румынской международной транспортной компании «Транспортул интернационал Ромыния». Водители этого грузовика известны нам как агенты службы безопасности Румынии.

– Все румынские водители работают на секюритате, – презрительно фыркнул Соколов и, повернувшись к Чантурия, сердито бросил: – И это все? Путевые листы до Румынии? А знаете ли вы, сколько советских грузовиков ездят в Румынию?

– Так точно, знаю.

Соколов не ждал такого от капитана, но в присутствии Душенкина не осмелился заткнуть ему рот.

– За последнюю неделю января – неделю спустя после убийства Хатчинса – проехало три наших грузовика и десять румынских. Почти все они пересекли румынскую границу по обычному маршруту через Черновцы. И лишь два грузовика – тот, на котором обычно ездил Волков, и румынский с водителем из секюритате – проследовали по другому пути. Они пересекли границу с Румынией в пограничном пункте в Унгенах, в Молдавии, где мало кто ездит, а потом советский грузовик вернулся один менее чем через два дня – за это время вряд ли можно доехать до указанного в путевом листе пункта назначения Извор и вернуться назад. Как выяснилось, по дороге в Извор находится румынская военная база. Простите меня, если в данной обстановке, – Серго многозначительно посмотрел на сидящую за столом американскую делегацию, – я не смогу сказать больше, но, как нам известно, на этой базе кое-когда присутствуют военнослужащие одной ближневосточной страны.

– Не беспокойтесь, – заметил Бирман. – Мы знаем об этом.

Он не сказал о том, что еще было ему прекрасно известно (Хатчинс знал об этом из ориентировок ЦРУ, полученных от «Моссада» – израильской разведслужбы), а именно: что туда приезжали иракцы, потому что там до них не могут добраться израильские истребители-бомбардировщики. В результате налета израильской авиации Ирак уже потерял один из заводов по производству ядерного оружия и больше терять не собирался.

– Что же из всего этого следует? – произнес Соколов зловещим голосом. – Какие-то сказки шофера-покойника, несколько иракцев в Румынии?

– Что-то не припоминаю, чтобы я называл их национальность, товарищ полковник, возразил – Чантурия.

– Разве? А мне помнится, что называли. Но независимо от этого, я по-прежнему не вижу причин делать выводы о том, что ваш мертвый свидетель говорил правду. У меня другое предположение, капитан Чантурия. Нравится вам или не нравится, но я выскажу его. Я предполагаю, что врете здесь вы. Вы не выполнили свой долг перед Комитетом и перед народом. Вы заявляете, что знаете другого человека, члена грузинской мафии, будто бы убившего американца Хатчинса. Как это убедительно! Но где доказательства? Только ваши голословные утверждения, и ничего больше! Вы сами грузин, недавно побывали в Грузии и признаетесь, что там вступили в преступную связь с местной мафией. Более того, теперь мы знаем, что Хатчинс был американским шпионом, чего наши американские коллеги прежде не признавали. А раз вы тесно сотрудничали с американскими шпионами, то из этого следует…